непристойными частушками, воровали, бесцеремонно врывались в комнаты. Беда нависла над семьей отрекшегося императора, тугая беда.
Пускай всё в руках Божьих, но если обратиться к логике, то Романовы нынешнему режиму не нужны, рассуждал Николай. Ни союзниками, ни прислужниками царской семье не бывать. Выслать семью за границу означает собственноручно отпустить на свободу тех, кто может вновь стать законной властью. Значит… Впрочем, Романовы могли пригодиться в качестве заложников. Так что – всё в руках Божьих.
Аликс при «этих» держалась, а наедине не сдерживала упреков. Что Николай дал Бэби вместо трона? Почему не потребует у «этих», почему не поговорит решительно, почему, почему…
Княжны притихли и держались взъерошенной стайкой, общим на четверых комочком нервов.
Один доктор Боткин, казалось, не терзался, будучи занят осмысленным делом – лечением наследника.
Дни тянулись, тянулись, мало отличимые друг от друга. В июне прислали нового коменданта, Юровского. «Большевик с бородой» прозвали его меж собой девочки – борода у коменданта и вправду была примечательная, напоминавшая клок шерсти, выросший вместо рта. Новая метла навела полувоенный порядок – закончилось воровство, драгоценности княжон и Александры Федоровны опечатали и в ящичке передали Романовым на хранение, улучшилось питание. Однако в этом шахматно-строгом разграфлении быта чудилось еще более тревожное.
Спящих разбудил тревожный, дробный стук в дверь.
– Что такое? – откликнулся полусонный Николай.
Раздраженная Аликс вскинулась на постели.
– Кто? Кто там?
– Ваши величества, это Боткин. Они… просят разбудить вас.
Доктор запнулся на минуту, подбирая слово. Просят они, как же, хмыкнул Николай мысленно.
– Что ж, Евгений Сергеевич, разбудить, по крайней мере, одного вам удалось. Нас ждут?
– Да.
– Хорошо, мы одеваемся.
Аликс метнула тяжелый взгляд, заметный даже в темноте, зашептала яростно:
– Что им опять понадобилось?! Бэби спит.
Душная, тяжкая июльская ночь пыльным пологом висела за окном. Темно, ни зги не видно, только светятся фары рычащего во дворе автомобиля.
– Одевайтесь, Аликс. Поднимайте девочек. Скоро узнаем.
Сам Николай уже застегнул китель. Девочки шуршали платьем, доносилось «застегни, пожалуйста», «спасибо». Оделись, наконец. Аликс, насупленная, оглядела семейство, порывисто оправила воротник Бэби.
– Идемте?
За дверью уже ждали. Доктор, горничная, повар, камердинер встретили Николая вопросительными взглядами. Он молча развел руками.
Стуча каблуками, подошел Юровский.
– Следуйте за мной, граждане, – отчеканил комендант и зашагал к лестнице.
Колено у Бэби до сих пор не разгибалось, и Николай взял сына на руки. Припомнился рычавший за окном автомобиль. Куда-то повезут?.. Однако, спустившись на первый этаж, комендант направился не к выходу, а в глубь дома. Опустив Бэби на пол, Николай оправил китель, и вдруг во дворе взревел мотор, затем за окном полыхнуло заревом и затрещали выстрелы.
Всё смешалось. Револьверный лай и винтовочная пальба заглушили заполошные пронзительные крики царицы и княжон. Со звоном разлетелось стекло, раскололась входная дверь, и мгновение спустя в доме стало людно, и люди, ощерившись, расстреливали друг друга. Николай, телом закрывая сына, пятился от этого смертоубийства прочь, споткнулся и, не удержав равновесия, рухнул навзничь.
– Входите, голубушка, – произнес встретивший Матильду сухонький старичок, одетый в старомодный черный шлафрок и курительную шапочку.
Хозяин сам принял у Кшесинской пальто, пристроил на вешалку и, ничуть не выказывая удивления, двинулся по тускло освещенному коридору.
В комнате, до потолка заставленной книгами, старичок указал балерине на кресло и неуловимым движением скользнул за стол, оказавшись напротив Матильды. Худенький, с пергаментно-тонкой кожей, не сморщенной, но натянутой до прозрачности, с выражением спокойного внимания он разглядывал гостью. Пауза затянулась до неловкости. Старичок пожевал бледными губами.
– Вы не знаете с чего начать, голубушка? – Матильда кивнула. – Позвольте вам помочь. Вы явились ко мне в надежде на определенную услугу.
– К вам многие приходят за этим?
– Скажем так, мои способности востребованны, Матильда Феликсовна.
– Но откуда…
– Голубушка, кто же не знает звезду и гордость Мариинского театра? – улыбнулся старичок. – Однако давайте не отвлекаться. Я действительно оказываю специфические услуги. И беру за них плату. Соответствующую сложности работы. Весомую для просителя.
