– А почему бы и нет? Ты красива и харизматична. И сцены не боишься – в школьных спектаклях участвуешь. Да и голос у тебя есть.
– Дядя Андрей, вы это всерьез?
– Всерьез. Давай запишем тебя у меня на студии. Посмотрим хотя бы, что из этого выйдет.
Настя взглянула на родителей и смущенно ответила:
– Хорошо, я подумаю.
Когда Ямпольский уехал, Настя подошла к отцу и, вздохнув, спросила:
– Так ты и в самом деле думаешь, что мне стоит попробовать?
– Конечно, – ответил Выселенцев. – Тебе судьба дает такой шанс… Многие бы ради этого на убийство пошли, а тебе само в руки идет.
– Шанс… Тут еще и талант нужен. А то будут все говорить, что эта безголосая дура вылезла только из-за своей внешности. Да еще и через постель, наверное.
– Пускай говорят – потом заткнутся.
– Ну, ладно, – улыбнулась Настя. – Попытка – не пытка.
Пьяная злость на отца, помешавшего ей довести дело до конца там, в туалете, разумеется, давно прошла. Да и вообще Насте было невероятно стыдно за свою глупость. Ох, знал бы дядя Андрей про все это… Он ведь хотя и деятель шоу-бизнеса, но подобную грязь терпеть не может.
Она окинула взглядом свою фонотеку – сотни дисков. Некоторые альбомы, из тех, что ей особенно нравились, Настя иногда покупала по нескольку раз. А некоторые покупала повторно, просто забыв, что они у нее уже есть.
После долгих поисков она вытащила из огромной вращающейся подставки последний диск юной американской певицы Саманты Найтингейл. Та была старше Насти всего на четыре года, а с учетом того, что Настя выглядела слишком взрослой для своих шестнадцати лет, девушки казались ровесницами.
У звонкоголосой нахалки Найтингейл, безусловно, имелась харизма, хотя внешние данные не особо впечатляли. Она шла к успеху долго и тяжело. Детства у нее не было. Полусумасшедший отец, вознамерившийся или сделать дочь звездой, или убить, не давал передышки – гнал и гнал ее вперед.
Настя невольно вспомнила разговор с тем парнем в ночном клубе – когда она еще не настолько напилась и что-то соображала. Как его, кстати, зовут? Ах, да – Антон… Что он сказал, когда они вернулись за стол после танцев? «В Голливуде ты произвела бы фурор». «А на кой он мне, этот Голливуд? – ответила Настя. – Там вкалывать надо, а я хочу все и сразу». Она, конечно, просто чесала языком, но Антон прямо рот разинул от удивления. «Замуж хочешь выскочить за сынка какого-нибудь миллиардера?» – спросил он. Настю понесло. Она усмехнулась как можно циничнее и ответила: «Не мой уровень. Вон, цесаревич Дмитрий еще не женат. За него выйду». Наверное, если бы такое сказала другая девушка, ее слова можно было бы воспринять как ничего не значащий треп, но в устах Насти это прозвучало как весьма и весьма серьезная заявка. «А если у него уже есть подружка?» – спросил Антон. «Плевать, – отмахнулась Настя. – Подружка – это не жена. Оттащу ее от него за волосы и окуну головой в унитаз». Антон, кажется, даже немного смутился от такой наглости, а узкие глаза Луизы стали почти круглыми. Настя тогда пожалела, что не курит. Сказать бы это, манерно поднеся к губам изящную сигарету и выпустить, прищурившись, тонкую струйку дыма…
Потом была водка, танцы, снова водка, туалет, папино появление, бокс в одни ворота, раковина с блевотиной, отключка, путь домой… Настя вздохнула и задвинула диск обратно в ячейку.
И вдруг словно током ударила простая и ясная мысль: «А почему нет?!»
Действительно – почему нет? Что такого невозможного в том, чтобы влюбить в себя цесаревича? Она ведь и правда красива. И умна. С этим никто спорить не будет.
От волнения Настя принялась ходить туда-сюда. Нет, здорово все-таки! Надо попробовать. Обязательно надо! Она бросилась к компьютеру, набрала в поисковике «Цесаревич Дмитрий» и целый час просидела, с жадностью разглядывая фотографии семнадцатилетнего наследника престола. Он был несколько не в ее вкусе, но все же красив. «Красавчик ты чертов! – подумала Настя. – Но ничего, я до тебя доберусь!» В охватившей ее эйфории это казалось легким и простым. Главное – подобраться к Дмитрию на расстояние вытянутой руки. А уж возбудить в нем интерес и даже страсть – дело техники.
Настя вспомнила о предложении дяди Андрея. Эх, сказал бы он такое год или два назад… Сейчас она, быть может, уже стала бы известной, и все упростилось бы на порядок. Ну да ладно. Тем больше чести, если она обойдется без громкого имени…
Когда изображения цесаревича стали все чаще повторяться, Настя нашла фотографии главного императорского дворца, построенного в конце семидесятых в современном стиле. Насмотревшись на огромные великолепные залы, она выключила свет, повернула кресло к окну и, глядя на весело играющие цветными огоньками рождественские елки в соседних домах, погрузилась в приятные размышления о будущей жизни с принцем. Настоящим принцем, черт возьми! Да – она сумеет достойно сыграть роль принцессы. Сибиряки будут гордиться ею…
Вот, правда, насчет одного сибиряка она не была так уверена. Папа отличался стойкой неприязнью к монархии вообще, а уж представителей династии Романовых называл не иначе как самозванцами и дармоедами, не имеющими никакого морального права не то что царствовать, но даже просто ходить по русской земле. Как он отнесется к тому, что его собственная дочь будет принята в клан этих «дармоедов»?
