Слава богу, все три танкиста умерли от ран, а не от болезни.
Вакцина в Белом Логе была, и много. Трясучка по непонятным причинам обходила его стороной вот уже года четыре, и запас следовало бы обновить, так что поделиться с союзниками ничто не мешало. Кроме одного — кто-то должен был добраться до Приморского. И этими «кто-то» стали Максим с Романом, потому что их «гочкисс», более известный как Гоша, выглядел значительно приличнее остальных машин.
Если бы они отказались, никто бы не осудил. Но Рейснер, комендант Лога, предложил все блага: горючка, сотня подкалиберных снарядов из неприкосновенного запаса, кое-что из запчастей, новый ремкомплект, а главное — первый же прибывший перебросом танк.
Последняя опция в списке благ выглядела наиболее привлекательно, хотя и ничем не гарантировалась. А вдруг перебросов больше не будет? А вдруг придет ерунда (хотя новая ерунда в любом случае крыла большую часть танкового парка, словно першерон пони)? А если они не вернутся (даже не обязательно погибнут, а просто застрянут в Приморском на неопределенное время)? Однако друзья согласились, потому что просто не могли не согласиться. И не только из-за благ.
— Хватит вылизывать, — сердито буркнул Роман мехводу, который все еще возился с котелком. — У Моховой Бороды посуду помоем. Давай за рычаги.
— Есть, командир! — Максим шутливо отдал честь и полез на свое место. Снова зацепился, завозился, зачертыхался. Роман тоже забрался в танк, оставив задний люк открытым. Сильно парило, да еще и гром… Только ливня им не хватало. Ливни в этот сезон были редкостью, но уж если лило, то как из ведра. А проходимость у Гоши оставляет желать, гусеницы узкие… Застрянут в грязи — что тогда делать?
Но дождь не пошел, гром о себе тоже не напоминал. Танк деловито пер через равнину, лес медленно, но верно приближался. Из плотной пелены облаков вывалился смертокрыл, завис ненадолго, рассматривая выпуклыми фасеточными глазищами ползущую по земле машину, набрал высоту и исчез. Небесные твари в земные дела не вмешивались. А переброшенные самолеты ржавели в сараях, раскулаченные до последней мало-мальски нужной мелочи. Самолетам на Осколке места не было.
В лесу скорость передвижения упала почти вдвое. Максим маневрировал между древесных стволов, стараясь без нужды ничего не ломать и не валить. Строго говоря, «гочкисс» и сломать-то умел немногое, это не «тигр», не КВ и не М6. Ни на одной из этих машин Роман и Максим не ездили, но видеть приходилось. В детстве.
Оба родились уже здесь, на Осколке. В Белом Логу, куда оказались переброшены их родители вместе с куском поселка. По странному стечению обстоятельств в Логу оказались только русские и только земляки, то есть те, кто в поселке и проживал. В том же Приморском ситуация была куда сложнее: там перебросились не только русские из Ставропольского края, но и французы и несколько немцев. Среди рейдеров вообще мог попасться кто угодно, однажды у Реки раздербанили два «леопарда» с экипажами полностью из негров. Попадались и какие-то узкоглазые, то ли китайцы, то ли корейцы, а может, вьетнамцы или японцы — у покойников не выяснишь. А к северу, в Скандии, жили в основном финны и норвежцы. С ними наладить отношения пока не удавалось — вроде вышла какая-то заварушка еще до рождения Максима и Романа, и с тех пор между Скандией и Белым Логом царило мрачное вооруженное перемирие.
Было ясно, что на Осколке есть и другие поселения, за той же Рекой, к примеру, но танк — не самолет, и дальней разведкой никто не занимался. Возможно, что-то могли знать рейдеры, но в плен они попадали редко (вернее, их редко в плен брали), да и языковой барьер сильно мешал допросам. Русских среди рейдеров пока ни разу не встретилось, равно как украинцев или белорусов. Так что мир для обитателей Белого Лога был ограничен треугольником Лог — Скандия — Приморское.
Гоша упорно пробирался среди деревьев, обрывая завесу колючих лиан-паразитов. В зарослях кто-то трещал и верещал, по стволу быстро проскользнул шестиног, скотина весьма опасная. Роман закрыл люк и поудобнее приладился к пулемету на случай, если кто-нибудь все же осмелится атаковать танк. Долго ждать не пришлось: из овражка, затянутого растительной паутиной, выскочил дуболом. Название произошло от книжки писателя Волкова «Урфин Джюс и его деревянные солдаты», которая перебросилась на Осколок в чьем-то книжном шкафу. Дуболом внешне походил на иллюстрации к ней — бочкообразная грудь, цилиндрическая голова с маленькими злобными глазками, беспалые руки-лапы. Тварь была на редкость тупой, но удрать от дуболома пешком было очень сложно, и уж тем более — одолеть. Взрослый дуболом достигал в высоту метров трех и мог вполне перевернуть даже легкий танк — такой, например, как МС-1. С двенадцатитонным «Гочкиссом» справиться было сложнее, но дуболом сначала шел в атаку, а уже потом разбирался, что именно атакует. Впрочем, на этот раз никакой атаки не получилось — Роман дал короткую очередь, стараясь положить ее в туловище. Стрелять пришлось с близкого расстояния, и Роман видел, как пули дырявят багрового цвета шкуру дуболома. Тварь завизжала вибрирующим, давящим на уши даже сквозь броню и шум двигателя голосом, и всплеснула лапами. Кинулась куда-то в сторону и исчезла из виду.
Роман поспешно развернул башню, но дуболома и след простыл. Видать, понял, что соперник не по зубам.
— Молодой, метра два всего, — авторитетно констатировал Максим из-за рычагов. — Дурной совсем.
— Да они все дурные, — сказал Роман. — Как думаешь, удрал?
— Удрал, конечно. Раны зализывать.
— С почином, однако.
— Да, вот и первая неприятность. Дай бог, чтобы и остальные были такие же.
