— Они на мне, — сказал я, — и продавать их пока повременю.
— Зря, — сказал Боря. — Ты же видишь, что из-за них творится.
— Вижу, — ответил я, — и поэтому не спешу.
— А на что ты надеешься?
Я только улыбнулся, глядя в стену перед собой. Я не знал, на что я надеюсь, но почему-то был уверен, что Доспехи «светлым братьям» отдавать ни в коем случае не следует. Так я ему и сказал.
— Напрасно, — ответил Боря. — Будет совсем не фирменно. Ва-абще не фирменно.
— Пусть будет что будет, — я лишь посмеялся внутри. — Как, кстати, Эрик себя чувствует?
— Он дома уже, я ему звонил. А как там наши?
— Все нормально, — ответил я. — Дима в больнице, Пухлый с Крейзи его дотащили, а древолаз засадный пока еще в лесу. Его жене звонили, она говорит, что не вернулся. Бороздит, наверное, просторы Синявы.
— Я его шлепну, — твердо сказал Боря. — Найду и завалю из ручника.
— Не гони коней, — осадил его я. — Выстройтесь в очередь, болезные вы мои. Пухлый ему собирается морду набить, Дима — посадить. Рыжего на всех на вас не хватит. Твой ручник, между прочим, «светлые братья» забрали. Они у тещи сделали обыск. Кстати, о птичках. Тебя могут к следаку дернуть по поводу Диминого ранения. Общепринятая версия такова, что мы впятером гуляли по лесу, нарвались на каких-то беспределыциков в маскхалатах, и Диме всадили пулю в жопу. Акима и прочих ни в коем случае не упоминать. Их с нами не было. Их вообще не было. Будут спрашивать — иди в отказ.
— Точно, надо было в Новгородскую сматывать, — закручинился Боря. — Я, наверное, так и сделаю. Соберу удочки и уйду партизанить, только меня и видели.
— Каждый человек — кузнец своего счастья. — Практика показывала, что наша совместная деятельность с компаньоном-курганником приводит к катастрофическим результатам. Можно было только приветствовать его инициативу. — Отдыхай на девственном лоне природы до первых холодов. К тому времени, может быть, все уляжется. Ну, ладно, у меня уже кредит кончается, закругляюсь.
Единицы и впрямь вовсю стремились к нулю. Впрочем, нужно было их совсем немного. Полистав записную книжку, я набрал заветный номер.
— Аллоу, — проворковал маслозадый ебун, — Конн слушает.
— Здравствуйте, Альфред Карлович, — постаравшись вложить в приветствие максимум любезности, произнес я. — Это Потехин беспокоит.
— Очень приятно слышать, — медвяным голосом ответствовал пидор.
— Помните, мы договаривались насчет реставрации статуэтки Девы Марии? Я бы хотел ее к вам сейчас подвезти, если вы, конечно, позволите.
— Ах, да-да, припоминаю. Отчего же, привозите, посмотрим, что можно сделать. Вы когда примерно будете?
— Через час, — дал я время бой-френду собраться. Я добрый.
— Хорошо. Через час буду вас ждать, — многообещающим тоном заявил дядюшка Альф.
Очень хорошо.
Не потрудившись извлечь обнулившуюся карту из телефонной щели, я вернулся в машину. Слава сидел, по-собачьи выжидающе глядя на дорогу.
— Прекрасно, — сообщил я. — Ребята живы, а наш любимец ждет, безумной страстию сгорая.
— Чем же ты его так увлек? — криво ухмыльнулся Слава.
— Ты не поверишь — Девой Марией.
— У-у!
Последний раз я имел дело с деревянными храмовыми статуэтками после третьего курса, когда кладоискательская деятельность занесла меня в Вологодскую область. Любят на севере России всяческие фигурки. Не знаю, к какому веку относились обнаруженные в полуразвалившейся церквушке облупившиеся святые, но переть на горбу тридцать километров до станции тяжеленного апостола с меня величиною охоты было мало. Так они и остались гнить — забытые шедевры древних мастеров.
Впрочем, выдуманный статуй сейчас значил для меня куда больше, ибо открывал доступ к источнику информации. В том, что источник будет фонтанировать, я нисколько не сомневался. Слава мастер проводить форсированные допросы.
До обиталища ебуна на улице Раков а мы добрались как раз к условленному сроку. Час пик еще не закончился, и пришлось немало проторчать в пробках.
— Как ты думаешь, — спросил я дружбана, — дядюшка Альф поджидает нас один или с молодчиками?
— А какая нам разница? — мечтательно сказал Слава, мацая сталь АКМа. — Возьмем, даже если он не один.
— Только без жертв и разрушений, — попросил я, превосходно зная штурмовую натуру корефана. — Ну-у… без крайней на то необходимости.
— Посмотрим, — молвил Слава, и мы вышли. Прежде чем позвонить, я сунул руку за спину и расстегнул предохранительный ремешок на ножнах. Меч под своей тяжестью приемисто скользнул в ладонь. Маслозадый ебун открывать не спешил. Давал возможность «светлым братьям» притыриться или просто чуял, что ничего приятного его не ждет. «За открывшейся дверью пустота, это значит, что кто-то пришел за тобой». Пока что не товарищи в габардиновых
