– Определенно так, – утвердительно кивнула Фиона. – Дни этого месяца самые короткие, и он гораздо холоднее, чем март.
– Хорошо. В таком случае Зима и Лето безраздельно владеют тремя месяцами каждый. – Джонатон подошел ближе к Фионе и стал изучать рисунки. – У нас будут боги Весны и Осени?
– Я не считаю это необходимым. – Фиона свела брови на переносице. – Если бы у нас были дополнительные боги…
– А может, их победили Зима с Летом, потому что они оказались слабее?
– Отлично. Стало быть, эти нимфы свободны и являются объектом постоянной борьбы между Зимой и Летом. Верность и даже чувства этих нимф всегда под вопросом. – Фиона чуть подумала. – Рукопашной схватки между Зимой и Летом не будет. Зато будет конкуренция. Каждый из богов пытается убедить как Весну, так и Осень присоединиться к нему.
– Но для этого нужны какие-то особые способы: хитрость, подкуп. А может, обольщение? – Джонатон вскинул бровь.
– Думаю, обольщение подойдет…
Только тут Фиона поняла, насколько близко они стоят друг к другу. Их плечи почти соприкасались, и она удивилась, почему не заметила этого несколькими мгновениями раньше. Возможно, слово «обольщение» заставило ее вспомнить о нем?
– Нимфы по своей природе очень подвержены обольщению. – Фиона внезапно покраснела.
– Именно они очень непостоянные создания. – Джонатон перевел взгляд с ее глаз на губы. – Никогда нельзя рассчитывать на то, что нимфа останется по-настоящему верной.
– Разумеется, только глупец может полностью полагаться на нимф.
Но насколько глупее полагаться на мужчин: особенно на мужчин с широкими плечами, заразительным смехом и коварной ямочкой на щеке.
– Ну, не знаю… Неужели это все, что вы вынесли из нашей истории? – Маркиз наклонил голову, словно собираясь поцеловать ее.
Фиона не возражала. Возможно, это стоило сотни фунтов – снова поцеловать его и почувствовать, как от поцелуя слабеют колени. Определенно маркиз был очень искусен в поцелуях.
– Нет. – Фиона произнесла это слово и вздохнула.
Его губы застыли совсем рядом от ее губ.
– Нет?
– Нет. – Фиона не смогла скрыть сожаления.
– Вы уверены?
– Да. – Она медленно покачала головой. – Это не имеет отношения к истории.
– К истории? – Неожиданно на лице Джонатона отразилось смущение, и он выпрямился. – Ах да, наша история…
– Верно, наша история. Это ведь миф, и только.
– Да, вы правы. – Маркиз скрестил руки на груди. – Что ж, продолжайте.
Некоторое время Фиона молча смотрела на него. Очевидно, судя по его внезапной вспышке, Джонатон хотел поцеловать ее не меньше, чем она его, и она не могла не испытывать удовлетворение от этого.
– Ну так вот, мифы имеют целью объяснить те стороны природы, которые человеку непонятны. – Фиона указала на рисунки, разложенные на столе. – Наша история совершенно точно объясняет, почему месяцы между зимой и летом, сезоны весны и осени, иногда холоднее, иногда теплее, чем мы этого ожидаем.
Маркиз медленно прищурился:
– Что?
– Пожалуйста, не притворяйтесь: вы отлично понимаете, о чем идет речь. Когда Зима прилагает максимум усилий, чтобы соблазнить март и удержать его рядом с собой, март останется холодным. Но когда Лето умаслило и уговорило март прийти в его объятия, побыть с ним рядом, март становится гораздо теплее обычного. Если март мечется, разрываясь между двумя богами, на нас обрушиваются бури: их сила и суровость зависят от эмоций и степени усилий, которые прилагают боги, чтобы завоевать благосклонность марта. То же самое верно в отношении апреля, мая, сентября, октября и ноября.
Джонатон долго молчал.
– Ну скажите же что-нибудь!
Он глубоко вздохнул.
– Сто фунтов – ваши.
Чувство радостного удовлетворения охватило Фиону, ее лицо озарила улыбка.
– А что я вам говорила?
– Это просто блестяще.
– Вы действительно так считаете? – Фиона снова посмотрела на рисунки. – По-моему, получается даже лучше, чем я ожидала. Вот только дальнейшее развитие сюжета потребует объединенных усилий, а следовательно, я не могу принять ваши деньги.
Джонатон протестующе взмахнул рукой:
– Это исключено: я всегда оплачиваю свои долги!
