разъехались по домам, чтобы встретиться в десять вечера на Гагарина.
Мы отправлялись в турпоход в лучших традициях доперестроечного «совка», по которому вполне могли ностальгировать. Этакие инженеры- романтики, дети застоя, взяли пару отгулов, чтобы пожарить шашлычок на природе, пожить день-другой «дикарем». Наличие женщин и вещей, конечно, сковывало нашу мобильность, но зато мы имели службу наблюдения и, главное, были накормлены и ухожены. Во всем есть свои плюсы.
Приехали сюда уже за полночь. Пока отыскали подходящее место для лагеря, поставили палатки и натянули тент, было уже три часа ночи. Не успел я сомкнуть глаза, как стало рассветать, и Слава, алчущий работы, объявил подъем. Разбудив нас, он отправился к реке и начал усиленно нырять, его бултыхание разносилось по всей округе. Маришка с Ксенией занялись завтраком, а я разложил брезентовый стульчик, родной брат которого остался в Узбекистане, и присел у машины, чтобы не закемарить. Вообще-то, я люблю поспать и эти три часа за полноценный отдых не считаю, но в данном случае Слава был прав — время сейчас стоило слишком дорого, чтобы попусту его терять. Дня через два, а может быть, и сегодня к вечеру, и содержимое фургона станет нашим. О том, что там находится, мы могли только гадать. Дамы были посвящены в эту историю куда меньше, поэтому и никакого энтузиазма у них не наблюдалось. Сказано было, что едем на раскопки и нужно торопиться, чтобы конкуренты не опередили. Кладоискатели — народ серьезный и шутить не любят, а посему о появлении вблизи лагеря посторонних следовало немедленно сообщать нам. Кстати, нам было чем встретить незваных гостей: пошмонав по карманам «успешно пожертвовавших жизнью во имя веры», мы нашли достаточно «маслят» для «узи» и «кольта», а боеприпасы к верному ТТ хранились дома. Женщин о бойне в известность, естественно, не поставили. Незачем им знать, как и откуда мы берем деньги, это уже наше личное дело. Впрочем, они не особенно и спрашивали: Маринка к моей специфике давно привыкла, а Ксения и вовсе любопытством не отличалась.
— Мужчины, завтрак готов! — раздался призыв со стороны «кухни».
Я протер глаза, еще раз зевнул и покорно поплелся на зов, прихватив любимый стульчик. Марина суетилась у костра, раскладывая пищу по тарелкам, а Ксения возилась под тентом, нарезая хлеб.
— Как приятно пахнет, — польстил я, плюхаясь на брезентовое сиденье.
Ветер тут же подул в мою сторону, затопив глаза едким дымом. Я зажмурился, смиренно пережидая эту напасть, пока ветер наконец не переменил свое мнение обо мне и не отправился искать жертву поактивнее. Ему, по-моему, нравятся люди, темпераментно размахивающие руками и ругающиеся на чем свет стоит. На них он дует куда дольше, нежели на тех, кто не реагирует. Это мое личное наблюдение, а у костров в своей жизни я сиживал не одну сотню раз.
Пришел Слава, бодрый и мокрый, присел на корточки и схватил свою тарелку.
— Ого, хаванина остыла, — сказал он, хотя от миски шел пар.
— Хлеб бери, — напомнила Ксения.
— И хлеб, а как же! — пробормотал мой подельник, набив щеки. В присутствии своей подруги он почему-то старался изображать добропорядочного семьянина, стать которым подсознательно стремился.
— Как водичка? — спросил я.
— Ништяк. — Слава отставил пустую миску и поискал глазами. Ксения налила ему чаю. — Пивка бы!
Я незаметно поморщился. Не люблю этот плебейский напиток. Недаром благородные римляне предпочитали вино, оставляя пиво варварам. Я меланхолично ковырял вилочкой картошку. По причине раннего утра есть не хотелось. Работать тоже. А после кружки горячего чая окончательно разморило. Захотелось растянуться где-нибудь в тенечке и покемарить до полудня.
— Ну, готов? — вывел меня из дремотного состояния пионерский клич компаньона.
— Всегда готов, — пробурчал я и поднялся. Ксения звенела тарелками под тентом, а Марина сметала с клеенки какие-то крошки.
Я надел резиновые сапоги, и, забрав из машины лопаты, мы пошкандыбали в сторону речки. Дошли до обрыва и встали, примериваясь, откуда лучше начать.
— Давай с передка копать, — предложил Слава, — на него, вроде, меньше земли упало.
— Ты так думаешь? — с сомнением заметил я, потеревшись носом о руки, лежащие поверх черенка. Свою лопату, как и свою двухместную палатку, спальные мешки и прочее снаряжение, я прихватил из дома. Лопата была знатная, немало кладов я ею выкопал: штык сточился от многолетней работы, а черенок, подогнанный под мой рост — аккурат до подбородка, — был отполирован моими собственными ладонями до глубокого матового блеска. Заслуженный инструмент, одним словом.
— С передка быстрее будет, — утверждающе сказал Слава.
Под кучей глинозема абсолютно ничего не проглядывалось, никаких очертаний и вообще какого-либо намека на погребенную там машину.
— И как будем выносить?
— Разобьем лобовое стекло.
— Через кабину? — Я скептически помотал головой. — Разумнее будет докопаться до задней двери, даже если придется пробить штольню. Ты представляешь, как все эти ящики, или что там у них, по всему салону таскать, через седушки и остальные препятствия? Тем более что земли навалилось со всех сторон одинаково.
