– Я воспользовалась Бальратом в точности так, как то было показано во сне Исанне много лет назад. Знай же, Айлерон, Верховный король Бреннина: рядом со мной стоит Артур Пендрагон, Великий Воин, воспетый в старинных легендах и песнях и явившийся сюда, чтобы вместе с нами защищать наше общее дело!
Возвышенные слова эти отзвучали и упали в полную тишину, точно волны, разбившиеся о застывшее как камень лицо короля. Любой из присутствующих здесь мог бы сделать это лучше меня, думала Ким, болезненно сознавая, что человек с нею рядом так и не поклонился Айлерону. Вряд ли можно было ожидать, чтобы он это сделал; во всяком случае, ни перед кем из смертных правителей Артур кланяться бы не стал, но Айлерон был слишком молод и неопытен, он только что стал королем, и…
– Мой дед, – сказал Айлерон дан Айлиль дан Арт, – был назван в твою честь, о Великий Воин. И если у меня когда-нибудь будет сын, он тоже будет назван в твою честь. – И пока мужчины и Ким, единственная женщина среди них, изумленно ахали и с облегчением переводили дыхание, Айлерон уже совсем овладел собой, и лицо его озарила веселая улыбка. – Ни один другой визит, даже визит Колана или Конари, не смог бы обрадовать меня больше, господин мой Артур! Ах, какой дивный рисунок ты соткала, Кимберли! – Он сильно и ласково сжал ее плечо, а потом по-братски горячо и радостно стиснул в объятиях того, кого она привела с собой.
Артур тоже от всей души обнял молодого короля, а когда Айлерон, разомкнув объятия, отступил на шаг, в глазах Воина впервые за все это время вспыхнул огонек удовлетворения.
– Мне дали понять, – молвил он, – что тебе может показаться не совсем уместным мое появление в вашей столице.
– У меня на службе, – сказал Айлерон, подчеркивая слово «служба», – состоят, видно, люди весьма ограниченные. Что ж, это печальная истина, но…
– Ни слова больше! – воскликнула Ким. – Это несправедливо, Айлерон. Это… просто несправедливо! – Она умолкла, потому что не могла придумать, что еще сказать, и потому, что он, видя ее беспомощность, смеялся над ней уже совершенно открыто.
– Я знаю, – сказал Айлерон. – Знаю, что несправедливо. – Потом перестал смеяться и сказал совсем иным тоном: – Я даже не хочу расспрашивать, как тебе удалось привести к нам этого замечательного человека, хотя Лорен и учил меня в детстве кое-чему, и я, наверное, мог бы набраться смелости и догадаться, насколько это было трудно. Вы оба здесь в высшей степени желанные гости. Да и как могло быть иначе?
– Истинная правда, – сказал Лорен Серебряный Плащ. – Господин мой Артур, тебе никогда прежде не приходилось сражаться во Фьонаваре?
– Нет, – ответил тот глубоким своим басом. – И против самого Ракота я тоже еще ни разу не сражался, хотя много раз видел тени, отбрасываемые его черной тенью.
– И побеждал их, – вставил Айлерон.
– Этого я не знаю и никогда не мог узнать, – спокойно откликнулся Артур.
– Что ты хочешь этим сказать? – шепотом спросила Ким.
– Я всегда погибаю, прежде чем закончится битва. – Он сказал это, как что-то совершенно обыденное. – Мне кажется, лучше тебе понять прямо сейчас, что это именно так. Я не смогу остаться здесь до конца – это часть того заклятия, которое было некогда на меня наложено.
Некоторое время стояла полная тишина, потом Айлерон снова заговорил:
– Все, чему меня когда-то учили, свидетельствует о том, что если Фьонавар будет уничтожен, то будут уничтожены и все остальные миры, причем достаточно скоро – и все они попадут под власть тех «теней его черной тени», как ты их назвал.
Ким отлично понимала, что Айлерон старается уйти от чистых эмоций и обрисовать более общую картину возможного будущего.
Артур согласно кивнул; лицо его было сурово.
– Так говорят и на Авалоне, – сказал он, – среди летних звезд.
– Так говорят и светлые альвы, – добавил Лорен.
И все дружно повернулись и посмотрели туда, где только что стоял Брендель, и впервые заметили, что его в зале больше нет. Что-то дрогнуло в душе Кимберли, слабое, едва различимое тревожное предчувствие сжало сердце, но, увы, слишком поздно.
На-Брендель с Кестрельской марки страдал от тех же запоздалых предчувствий, но только еще сильнее, ибо светлые альвы обладают древними традициями и памятью, куда более глубокой, чем у Видящих. Когда-то Исанна, а теперь и Кимберли могли заглядывать в будущее или же видеть во сне некоторые из его троп, но светлые альвы жили достаточно долго, чтобы не только заглядывать в будущее, но и понимать прошлое, его смысл и возможные последствия. А Брендель, хранитель Кестрельской марки, был среди представителей своего народа далеко не последним – не самым молодым и не самым непонятливым.
И однажды, год назад, в лесу к востоку от Парас Дервала некое чувство, словно отдаленное пение струны, пришло к нему, как пришло сейчас снова, только более сильное. С печалью и удивлением он последовал на этот призывный звук арфы к одной из дверей и, открыв ее, призвал всех троих последовать за ним – одного именем Бога, вторую именем Богини, а третью именем всех детей, именем самой горькой любви на свете.
И Брендель не ошибся, как не ошиблась и Кимберли. И когда он вошел в зал и представил королю Пуйла и обеих женщин, то по мгновенно застывшему лицу Лорена догадался, что и маг тоже это понимает. Лорен и его Источник, а также Брок из Банир Тала стояли в этот момент рядом с Ким у окна. Айлерон и
