Личи, еще не очищенный.
Он взял плод, взял ключ – он должен быть от дома в Синане. Положил их в карман своего платья. Потом взял кольцо и надел его на безымянный палец левой руки. Несколько мгновений смотрел на него, думая об отце и о матери. Затем снял кольцо и тоже положил в карман.
С напряжением втянул в себя воздух, выдохнул его. Снял шляпу, без видимой причины. Подошел к двери и открыл ее.
– Рад тебя видеть, – приветствовал он Вэй Сун. Она стояла там, прямая, маленькая, неулыбчивая и свирепая, как степной волк.
Она поморщилась и ничего не сказала. Однако все-таки склонила голову. За ее спиной, как и было обещано, стояли другие каньлиньские воины, одетые в черное.
Рядом с Сун, на коленях, стоял тот управляющий, которого он видел сегодня утром у гостиницы. Тот человек, которому Цзянь приказала убить себя, когда они доберутся до Ма-вая. «Я пересмотрела свое решение».
– Встаньте, пожалуйста, – попросил Тай. Управляющий встал. К своему смущению, Тай увидел на его щеках слезы. Он сделал вид, что не замечает их, и достал ключ.
– Полагаю, вам сообщили, какие ворота и какого дома в Синане он откроет?
– Да, милостивый господин, – ответил управляющий. – Он находится в самом лучшем квартале, пятьдесят седьмом. Красивая усадьба. Недалеко от усадьбы самого первого министра! – Он произнес это с гордостью.
Тай заморгал. Он почти услышал смех Цзянь.
– Я хочу, чтобы вы взяли коня или карету, что для вас легче, и подготовили для меня дом сегодня вечером. Там будут слуги?
– Конечно! Этот дом принадлежал императору, да живет он тысячу лет. Они будут вас ждать, мой господин. И они почтут за честь служить вам, и сделают это с благодарностью, как… как и я.
Тай нахмурился.
– Хорошо, – сказал он. – Увидимся в Синане.
Управляющий взял протянутый ему ключ, поклонился, повернулся и поспешно зашагал по коридору. Человек, который снова обрел ясную, сияющую цель в жизни, которую уже считал законченной.
– Его зовут Е Ляо, – сообщила ему Сун. – Вы не пожелали узнать его имя.
Он посмотрел на нее. Аккуратная, спокойная фигурка в черном. Она убивала ради Тая, ее еще раз ранили сегодня утром.
– Е Ляо. Спасибо. Ты бы предпочла видеть его мертвым?
Сун этого не ожидала. Покачала головой:
– Нет. – Она колебалась. – Это другой мир, – заметила она. Тай понял, что она не так спокойна, как кажется.
Он кивнул:
– Да. Он другой.
Она подняла на него глаза. Он увидел ее улыбку, широкий рот.
– А вы сотрете бедра до крови, мой господин, если попытаетесь скакать в Синань на сардийской коне в одежде из шелка ляо. У вас есть одежда для верховой езды?
Он посмотрел в сторону окна, потом в сторону стены. Обе женщины все еще были там, вид у них был испуганный и гордый.
– У меня есть одежда для верховой езды? – спросил он.
Они бросились (грациозно) мимо него в комнату. Он услышал, как они открыли сундук, услышал шуршание, смешки.
Тай вошел в комнату через минуту. Что ж, у него была одежда для верховой езды, и подобранная точно по размеру, а его собственные сапоги оказались начищены. Он переоделся, мельком отметив, что ни одна из женщин не отвела глаз.
Он взял с собой кольцо и, по непонятной причине, личи. Снова вышел к Сун и другим выделенным ему каньлиньским воинам. Они отвели его к конюшне, к Динлалу и лошадям для всех них, и они выехали из Ма-вая в конце дня, по направлению к городу, где было пыльно и шумно, где жило два миллиона душ, где огни уже зажгутся к тому времени, когда они приедут, и будут сиять всю ночь.
«Никто не знает покоя в бессонном Синане» – так только что сказал его брат Лю в своем стихотворении.
И Капели сообщили, что он приедет.
Глава 19
У задней стены ограды вокруг усадьбы стоит беседка из розового дерева. Она установлена среди фруктовых деревьев и клумб, вдали от искусственного озера и острова, устроенного на его середине, от поросшей травой лужайки для приема гостей и бамбуковой рощи с проложенными
