своих солдат.
Все же трудно понять, как их мечи, их вино и еда в казармах связаны с арестом нескольких человек, у которых хватает смелости переправиться через реку и справиться с дикими животными в темноте и со стражниками сяолюй на другом берегу. Скорее всего, любой, кто это делает, окажется катайцем. У них существует соглашение о пресечении контрабанды, но Цзыцзи не думал, что солдаты занимаются этим охотно.
Вероятнее всего, они прислушиваются, не появится ли зверь, особенно пешие патрульные. Тигры редко нападают на конных.
Цзыцзи подумывал о том, не подать ли пример и не отправиться ли в патрулирование пешком, но он здесь по особой причине, ему может понадобиться быстро преодолеть большое расстояние, по крайней мере, так быстро, насколько это в силах того хлипкого создания, на котором он сидит. Маленькая лошадка имела хороший характер, этого у нее не отнять, но им вдвоем было бы трудно выиграть гонку у решительного ослика.
Он услышал стук копыт позади, на юге. Сегодня ночью не планировалось подкрепление. Цзыцзи обернулся. Он был озадачен, но не встревожен.
– Докладываю речному патрулю, командир Цзао! – высокий голос, крестьянская дикция и интонация.
Цзыцзи выругался.
– Будь ты проклят, Дайянь! Как ты подобрался к нам сзади?
– Ты шутишь? Толстые буйволы могли бы переплыть реку и зайти к тебе в тыл, – ответил Дайянь своим обычным голосом. – Я так и думал, что ты последуешь за мной на север.
– Наложи на меня взыскание за то, что я не выполнил приказ.
– Это был не совсем приказ. Я не хотел, чтобы пришлось тебя наказывать, когда ты его не выполнишь. Сколько?
– Привел двадцать пять человек в Шуцюянь, десять вчера ночью, остальных сегодня. – Дайянь сидел на хорошем коне, а второго вел за собой. – Ты украл их?
Дайянь рассмеялся:
– Выиграл в споре, кто кого перепьет.
Цзыцзи не обратил на его слова внимания.
– А их наездники?
Дайянь поколебался.
– Потом расскажу.
И это ему все объяснило.
– Ты что-нибудь узнал?
– Кое-что. Позже. Цзыцзи, наверное, возникнут неприятности. Нам не следует здесь задерживаться.
– Ты имеешь в виду, что этим коням не следует здесь задерживаться?
– Именно это я имею в виду. Но и нашим солдатам тоже.
– Об этом ты мне «расскажешь потом»?
Дайянь усмехнулся в серебристой ночи. Он еще был мокрым. Очевидно, переплыл реку на коне.
– Да. Что мне необходимо знать? Как ты объяснил свое появление здесь командующему в Шуцюяне?
Цзыцзи пожал плечами.
– Ты – хороший командир, хотел, чтобы мы познакомились с границей. Все в порядке.
– Ты научился лучше врать.
– Ты хочешь сказать, это умение «хорошего командира»?
Дайянь рассмеялся.
– Что-нибудь еще?
Цзыцзи одновременно радовался и злился – это случалось довольно часто в разговорах с Дайянем. Иногда ему казалось, что он ему, как отец. Такое чувство может возникнуть, когда пропавший ребенок благополучно вернулся – облегчение и злость одновременно.
Он сказал:
– Один идиот бродит вокруг, к западу от нас. Его нужно убрать, если нам грозят неприятности, как ты говоришь.
– Бродит? Что ты имеешь в виду?
Цзыцзи осознал, что ему доставит удовольствие сообщить об этом. Небольшая уступка раздражению.
– Помнишь ту женщину, жизнь которой ты спас в Гэнюэ, более или менее?
– Конечно, помню, – ответил Дайянь. Его голос изменился. – Они с мужем были в Синане, когда я уехал. Ты хочешь сказать, что они…
– Она все еще там, в гостинице для аристократов. Но он здесь, ищет бронзовые изделия в каком-то старом храме в долине. С ним повозки, запряженные волами, слуги с лопатами. Для своей коллекции. Помнишь?
– Ци Вай здесь? Сегодня?
