– Это так, – соглашается он. – Но разве вам поможет, если вы нас предадите?
– Предам?
Он смотрит на нее. Потом тихо говорит:
– Вы предпочитаете более ободряющее слово?
И изумленная Шань слышит смех отца.
Дайянь смотрит на Линь Ко.
– Наши интересы здесь не совсем такие же, как ваши, уважаемый господин, но мы считаем, что им по пути. Вам действительно нужна защита от Кай Чжэня. У этого человека, как известно, длинная память. Высокое положение вашей дочери может помочь, но его также может оказаться недостаточно.
– А ваши интересы? – храбро спрашивает ее отец. – Которым, к счастью, по пути с нашими?
Дайянь улыбается. «Его лицо и правда очень меняется, когда он улыбается», – снова почему-то думает Шань.
– Мне бы вряд ли удалось получить тот ранг, который мне необходим, если бы не произошло что-нибудь неожиданное.
– Как сегодня утром? – спрашивает она.
– Как сегодня утром, – соглашается он.
– А первый министр? Его интересы?
Впервые у него на лице появляется грустное выражение.
– Я бы не посмел строить догадки о замыслах первого министра Хана. Как и главный судья, моя госпожа. Планы старика простираются гораздо дальше, чем у многих из нас.
– Но если бы вас заставили догадаться? Под давлением той женщины, которая разослала письма, разоблачающие вас?
Она видит, что второй солдат обливается потом под своей шляпой. Она ему не сочувствует.
Жэнь Дайянь прикасается рукой к колоколу ласково. Она наблюдает, как он размышляет. Он отвечает:
– Вы ведь понимаете, что если кого-то разоблачат, то в их числе окажется первый министр, моя госпожа. Вряд ли он будет этому рад.
Она уже подумала об этом, это характерно для нее.
Шань совершенно внезапно поддается порыву. И говорит:
– Я солгала насчет письма в Имперский надзор. Второе письмо я отправила… Я напишу снова и попрошу уничтожить первое.
Он не выглядит торжествующим. Тихо произносит:
– Благодарю вас за доверие.
– Вы были честны со мной. По крайней мере, так кажется.
Он улыбается.
– Я всего лишь стражник. Не привык к интригам.
– А я привыкла?
– Такое впечатление возникает, моя госпожа.
Она пытается решить, рассердиться или нет. Он прибавляет:
– По поводу вашего вопроса о первом министре – я могу догадаться о двух причинах, но уверен, что их больше. Сейчас императору напомнят о первом покушении Кай Чжэня на вашу жизнь. Министр Кай должен быть осторожным – не только в отношении вас, но и в других делах. Первый министр, уходя, послал ему предостережение.
– Это я понимаю. А вторая?
– Мы считаем, что первый министр не одобряет этого нового союза со степью. Я думаю, он был бы доволен, если бы на севере все осталось по- прежнему. Если он уйдет сейчас – то, что произойдет дальше, не его рук дело.
– А! Значит, вы выступаете против него, – говорит Шань, усиленно соображая.
– Я бы так не поступил, – отвечает Жэнь Дайянь. – Я не так безрассуден. То есть надеюсь, что нет. Но я попытаюсь на этот раз сделать любую войну успешной.
– Но вы ведь хотите воевать, – настаивает Шань. Ее сердце быстро бьется, она не совсем понимает, почему. Она пристально смотрит на него, пытается прочесть выражение его лица.
Снова молчание. Оно звучит иначе.
– Да, – отвечает он, – хочу. Мы не вернем наши реки и горы без битвы. А я… я пришел в этот мир, чтобы отвоевать их.
«Это колебание, – думает Шань, – не от неуверенности. Это нечто другое».
Позже, когда гости уходят, она лежит в постели и смотрит на луну, ей совсем не хочется спать. Она вновь проживает разговор с того момента, когда двое мужчин вошли в ее гостиную.
Она вспоминает то, как еще совсем молодой человек, всего лишь командир охраны судьи, не имеющий никакого военного ранга, произнес эти
