на этой встрече?
Есть нечто нереальное, почти сродни галлюцинациям в этом диалоге, подумал Блэз. Один из людей, так мило беседующих здесь, пытался убить другого всего три месяца назад за четверть миллиона золотом. Он не мог бы представить себе никого из других знакомых ему людей ведущим подобную беседу.
Рюдель снова отпил вина. И одарил их всех самой блистательной из своих улыбок.
— Если честно, — пробормотал он, — я подумал, что это может быть забавным.
Глядя на своего друга, на его умное, красивое лицо, Блэз с уверенностью понял, что это по крайней мере часть правды, возможно, даже большая часть. Он видел, что Бертран это тоже понял. Было очевидно, что герцог тоже забавляется. Он покачал головой и посмотрел на Валери. Мина двоюродного брата Бертрана была кислой.
— Этот парень тебе никого не напоминает? — спросил герцог.
— Да, кое-кого, с кем я вырос, — ответил Валери. — Одного кузена, и я никак не ожидал увидеть, как он доживет то того возраста, в котором сейчас ты. — Блэз повернул голову к двери: он услышал голоса, а теперь и шаги за дверью. — Что ты хочешь, чтобы мы с ним сделали? — хладнокровно продолжал Валери.
— Должен упомянуть, — быстро произнес Рюдель, пока Бертран не успел ответить, — что у меня есть еще одна деталь для решения этой загадки. Пока я вел наблюдение сегодня вечером у стен города, у тех ворот, через которые вы выехали, я действительно увидел небольшую компанию мужчин — один из которых был в маске, а другие в капюшонах, — которая покинула город после наступления темноты. Они не спешили. Это дало мне возможность устроить это приятное свидание с вами наедине.
Раздался почтительный стук в дверь.
— Да, Серло, что там?
Голос молодого корана с другой стороны звучал сердито и озадаченно:
— Мне очень жаль, господин, но здесь еще одна компания. Человек в маске, который утверждает, что у него назначена с тобой встреча здесь сегодня ночью. Его сопровождает охрана.
— Четыре человека, — подсказал Рюдель.
— Четыре корана с оружием. — продолжал Серло. — Я не узнал их цвета.
— Думаю, так и было задумано, — сказал Бертран, открывая дверь. — Думаю, это тот самый гость. Проводи его сюда, Серло, а потом займи его провожатых. Может оказаться в конце концов, что они не друзья, но сегодня они наши гости. Обращайся с ними соответственно.
Серло с недовольным видом ушел.
— Мне все более и более любопытно, — весело сказал Рюдель Коррезе. — Я так рад, что вы пригласили меня зайти.
Бертран захлопнул тяжелую дверь. Выражение его лица было совершенно серьезным.
— У нас есть всего несколько минут, — сказал он. — Я могу приказать коранам вывести тебя, завязать глаза и заткнуть рот где-нибудь в задней комнате. Возможно, мне придется это сделать. В последний раз спрашиваю: только ли от нечего делать и из желания досадить нам ты здесь?
Выражение лица Рюделя тоже изменилось, что неудивительно, но не так, как можно было бы ожидать, не зная этого человека. Глаза его ярко заблестели при свете огня, он сказал:
— Я не привык на данном этапе моей карьеры искать работу, но я уже вам говорил, что сейчас остался без заказов. Ты мог бы пощадить мою гордость и понять этот намек.
Снова ненадолго воцарилось молчание, а потом Бертран де Талаир невольно рассмеялся. Блэз, глядя на своего друга, через секунду тоже рассмеялся. Рюдель в ответ ухмыльнулся им обоим, довольный. Что бы ни говорили о Рюделе Коррезе, с грустью подумал Блэз, когда он рядом, скучно не бывает.
То же самое, если на то пошло, можно сказать и о Бертране де Талаире. Герцог спросил:
— Ты хочешь поступить ко мне на службу, правильно?
— Хочу.
— Можно спросить, почему?
И теперь лицо Рюделя наконец сделалось серьезным, и невозможно было не вспомнить, что он — отпрыск одного из самых богатых, самых аристократичных банкиров Портеццы, связанных семейными узами с большей частью дворянства страны. Он поставил свой бокал на маленький столик рядом с собой.
— Скажем так: я не возражаю, если мое мастерство покупают. Действительно, моя профессия этого требует. Но возражаю, и весьма сильно, когда мои взаимоотношения используют без моего ведома. Я не знал, что Блэз с тобой, когда заключал контракт с его отцом. Если бы знал, то не сделал бы этого. У меня есть причины полагать, что Гальберт де Гарсенк выбрал меня только из-за моей дружбы с его сыном, а не по причине лестного мнения о моих талантах. Эта мысль не доставляет мне удовольствия. Я официально разорвал контракт с ним. Мое чувство чести будет удовлетворено, если я прослежу за
