Когда они поели, Николя потянул Анжелику за собой.
— Пошли в хлев, нам нужно взять фонарь.
Они вышли из дома. Ночь выдалась очень темной, к тому же собиралась гроза. Позже Анжелика вспомнила: когда она повернула голову в сторону римской дороги, которая проходила всего в полулье от деревушки, ей почудился какой-то неясный шум.
В лесу было еще темнее.
— Не бойся волков, — сказал Николя. — Летом они не подходят так близко к деревне.
— Я и не боюсь.
Вскоре они добрались до ручья и опустили на его дно корзины с кусками свиного сала. Время от времени дети доставали тяжелые корзины, обвешенные гроздями голубых раков, которых привлекал свет фонаря, и бросали их в заплечный короб, захваченный заранее. В эти минуты Анжелика меньше всего на свете думала о том, что сторожа замка дю Плесси могли застать одну из дочерей барона де Сансе, занимающуюся браконьерством при свете фонаря в компании малолетнего пастушка, и какой бы тогда разразился скандал.
Внезапно она выпрямилась, и Николя последовал ее примеру.
— Ты ничего не слышал?
— Да, похоже, кричали.
Дети замерли на мгновение, а потом вновь занялись своими корзинами. Но смутная тревога не покидала их и вскоре они опять прекратили работу.
— Сейчас я точно слышал, там кто-то кричит.
— Это в деревне.
Николя быстро собрал снасти и повесил короб себе за спину. Анжелика взяла фонарь. Они возвращались в деревню, бесшумно ступая по узкой, обросшей мхом, тропинке. Как только показалась опушка, их внезапно остановили розовые отблески, проникающие сквозь чащу и освещающие стволы деревьев.
— Но… но ведь еще не утро, — прошептала Анжелика.
— Нет, это пожар!
— Боже мой, а если горит твой дом? Пошли быстрее!
Но он не дал ей сдвинуться с места.
— Подожди, на пожаре так не кричат. Что-то стряслось.
Они крадучись добрались до последних деревьев. Чуть дальше широкий пологий луг спускался до первого дома, хижины Мерло, а через пятьсот шагов на краю дороги невдалеке друг от друга стояли остальные три хижины. Одну из них охватил пожар. Пламя, вырываясь из крыши, освещало суетящуюся толпу людей, которые кричали и бегали, то ныряя в хижину, то вновь выбегая оттуда с грузом окороков или пытаясь вытащить из огня упирающихся коров и ослов.
Целое войско текло, словно густая черная река, со стороны римской дороги к низине. Поток, ощерившийся палками и рапирами, подошел к ферме Мерло, наводнил ее, а затем двинулся в сторону Монтелу. Николя услышал, как закричала его мать. Грянул выстрел — папаша Мерло все-таки успел снять с крюка старый мушкет и зарядить его. Но вот его вытащили во двор, словно мешок, и стали бить палками. Анжелика увидела, как женщина в одной рубашке пронеслась через двор и побежала прочь, крича и рыдая. Разбойники бросились вслед за ней. Женщина пыталась спрятаться в лесу. Анжелика и Николя, взявшись за руки, отступили и, путаясь в кустах ежевики, помчались под прикрытие леса, но вскоре опомнились и вернулись на опушку, зачарованные помимо собственной воли пламенем пожара и монотонным воем, сплетающимся из множества голосов, поднимающихся в ночное небо. У них на глазах женщину настигла погоня, и теперь ее тащили через лужайку.
— Это Полетта, — прошептал Николя.
Крепко прижавшись друг к другу, широко раскрыв глаза и почти не дыша, они смотрели из-за ствола огромного дерева на этот ужасный спектакль.
— Они забрали нашего осла и свинью, — добавил мальчик.
Наступал рассвет, бледнели отблески почти догоревшего пожара. Разбойники не стали поджигать остальные лачуги. Большая часть даже не остановилась в этой маленькой жалкой деревушке, сразу направившись в Монтелу. А те, кто все же занялся грабежом четырех хижин, уже покидали место своих злодеяний. Можно было разглядеть их изорванную одежду, худые лица и темные бороды. На некоторых были шляпы с плюмажами, а один, вероятно бывший солдат, носил на голове что-то вроде каски. Но на остальных красовались только выцветшие бесформенные лохмотья. В пришедшем с болот утреннем тумане они то и дело окликали друг друга. Теперь их оставалось немного, не больше пятнадцати. Чуть в отдалении от фермы Мерло они задержались, чтобы рассмотреть трофеи. По жестам и тону разговора можно было понять, что добыча невелика: немного сукна и несколько платков, обнаруженных в сундуках, горшки, хлеб, сыры. Один из разбойников нес окорок, на ходу откусывая от него куски. Украденный скот угнали вперед. Последние грабители собрали в два или три тюка скудную добычу и удалились, даже ни разу не оглянувшись.
