трое мавров. Да, не арапчата, которых дамы берут себе в пажи, а трое взрослых мавров.
— Ты уверен, что это тебе не приснилось? — удивленно спросила Анжелика. — Мавры в Париже! По-моему, взрослых мавров здесь очень мало.
Расспросив его поподробнее, она наконец поняла, что его подобрали негры, которых показывали на ярмарке в Сен-Жермене как какое-то чудо, те самые негры, что водили ученых медведей. Но Куасси-Ба не пожелал остаться с ними. Он боялся медведей.
Закончив свой рассказ, Куасси-Ба вытащил из-под лохмотьев корзиночку и, встав на колени перед Флоримоном. дал ему два мягких хлебца, которые назывались овечьими, с золотистой корочкой, смазанной желтком и посыпанной зернами пшеницы. Хлебцы распространяли дивный аромат.
— На что же ты их купил?
— А я не купил! Я вошел в булочную и сделал вот так… — Куасси-Ба скорчил чудовищную гримасу. — Хозяйка и ее служанка сразу же спрятались под прилавок, а я взял для моего маленького хозяина хлебцы.
— Боже мой! — вздохнула потрясенная Анжелика.
— Если бы у меня была моя большая кривая сабля…
— Я продала ее старьевщику, — торопливо ответила Анжелика.
Она подумала, не выследили ли Куасси-Ба стражники. И тут же с улицы донесся какой-то подозрительный шум. Подойдя к окну, она увидела, что перед домом собралась толпа. Какой-то весьма почтенного вида мужчина в темном плаще спорил о чем-то с матушкой Кордо. Анжелика приоткрыла окно и прислушалась.
Госпожа Кордо крикнула ей:
— Говорят, у вас в комнате находится чернокожий?
Анжелика поспешно сбежала вниз.
— Совершенно верно, госпожа Кордо. Это мавр, он… он бывший слуга. Он славный малый.
Почтенный мужчина представился. Он бальи Тампля, и ему принадлежит право от имени великого приора вершить здесь суд низший, средний и высший. Он сказал, что мавр не может жить в стенах Тампля, тем более что тот, о котором идет речь, одет, как бродяга.
После длительных переговоров Анжелике пришлось дать слово, что Куасси-Ба покинет Тампль до наступления ночи.
Она поднялась к себе огорченная.
— Что же мне с тобой делать, бедный мой Куасси-Ба? Твое появление вызвало здесь целую бурю. Да и у меня нет денег, чтобы кормить и содержать тебя. Ты привык к роскоши — да, увы! — привык жить в довольстве…
— Каспаша, продай меня.
И так как она посмотрела на него с удивлением, добавил:
— Граф заплатил за меня очень дорого, а ведь я тогда был ребенком. Сейчас я стою не меньше тысячи ливров. У тебя будет много денег, чтобы вызволить господина из тюрьмы.
Анжелика подумала, что он прав. В общем-то, Куасси-Ба — единственное, что у нее осталось от всего ее богатства. Конечно, ей было неприятно продавать его, но, пожалуй, у нее нет лучшего способа пристроить этого несчастного дикаря, затерявшегося среди мерзости цивилизованного мира.
— Приходи ко мне завтра, — сказала она мавру. — Я что-нибудь придумаю. Только смотри, не попадись в руки стражи.
— О, я-то знаю, как спрятаться. Теперь у меня в этом городе много друзей. Я делаю вот так, и тогда друзья говорят: «Ты наш», — и ведут меня в свой дом.
Куасси-Ба показал, как надо скрестить пальцы, чтобы тебя признали друзья, о которых он говорил.
Анжелика дала ему одеяло и долго смотрела в окно, пока длинная худая фигура Куасси-Ба не исчезла в пелене дождя. Она сразу же пошла к брату посоветоваться, как ей поступить, но преподобного отца де Сансе не оказалось в Тампле.
Анжелика с озабоченным видом возвращалась к себе, когда, перепрыгивая через лужи, ее обогнал юноша со скрипичным футляром под мышкой.
— Джованни!
Поистине сегодня день встреч! Чтобы не промокнуть под дождем, она затащила юного музыканта в портик старой церкви и попросила его рассказать о себе.
— В оркестр господина Люлли меня еще не приняли, — начал он, — но герцогиня де Монпансье, уезжая в Сен-Фаржо, уступила меня герцогине де Суассон, которая назначена правительницей дома королевы. — И он заключил с важным видом. — Теперь у меня великолепные связи, и я могу хорошо зарабатывать, давая уроки музыки и танцев девушкам из знатных семей. Вот и сейчас я возвращаюсь от мадемуазель де Севинье, которая живет в отеле Буффлер.
Бросив смущенный взгляд на скромный наряд своей бывшей госпожи, он робко спросил:
— Простите, госпожа графиня, могу ли я узнать, как ваши дела? Когда мы снова увидим мессира графа?
— Скоро. Это вопрос дней, — ответила Анжелика, думая о другом. Схватив юношу за плечи, она сказала:
— Джованни, я решила продать Куасси-Ба. Помнится, когда-то герцогиня де Суассон высказала желание купить его, но я не могу выйти из Тампля и тем
