Как ребенок, испугавшийся окружающего безмолвия, Анжелика вполголоса позвала:
— Дегре!
Ей показалось, что она слышит тихий голос, отражающийся в ночи и в воде: «Когда в Париже наступает вечер, мы отправляемся на охоту. Мы спускаемся к набережной Сены, бродим под мостами и между свай, шатаемся по пригороду и у старых крепостных стен, погружаемся на самое дно Парижа, кишащее нищими и бандитами».
Человек с собакой вернется… Человек с собакой всегда возвращается…
«А теперь, господа, настал час услышать великий голос, голос, который, возвышаясь над морем человеческой низости, всегда стремится лишь к одному: направить своих верных слуг на путь истины».
Человек с собакой вернется… Человек с собакой всегда возвращается…
Анжелика обхватила себя руками за плечи и сжала их, чтобы сдержать крик, рвущийся из груди.
— Дегре! — повторила она.
Но ответом ей была тишина, тишина столь же глубокая, как то снежное безмолвие, в котором ее оставил когда-то Дегре.
Еще несколько шагов к реке, и ступни погрузились в ил. Потом вода поднялась до лодыжек. Анжелика чувствовала, что леденеет… Баркароль сказал бы: «Бедная Маркиза Ангелов! Должно быть, ей не очень понравилось умирать в холодной воде, ведь она так любила горячую!»
Вот в камышах закопошился какой-то зверек, скорее всего, крыса. Комок мокрой шерсти задел икры Анжелики, которая вскрикнула от отвращения и поспешно выскочила обратно на берег. Но лапки с коготками упорно цеплялись за ее юбку. Крыса стала карабкаться вверх по платью. Маркиза Ангелов попыталась стряхнуть с себя противную тварь, но зверек пронзительно заверещал. Вдруг Анжелика почувствовала, что вокруг ее шеи обвиваются две крошечные ледяные лапки. От неожиданности она закричала:
— Что это? Это не крыса!..
Мимо нее по отмели проходили два лодочника с фонарем, и Анжелика попросила:
— Эй, там! Перевозчики! Посветите-ка мне!
Мужчины остановились, с недоверием оглядывая ее.
— Красивая девка! — сказал один.
— Не трогай ее, — вступил в разговор второй, — это подружка Весельчака. Стой спокойно, если не хочешь, чтобы тебя прирезали, как свинью. Он ее так ревнует! Настоящий турок!
— Ой! Да это обезьянка! — воскликнула Анжелика, которой наконец удалось разглядеть, что за зверек взобрался ей на руки.
Обезьянка все еще сжимала свои длинные хрупкие лапки вокруг шеи Анжелики, а ее черные испуганные глазки смотрели на молодую женщину почти по-человечески. Она дрожала всем тельцем, хотя на ней были надеты короткие штанишки из красного шелка.
— Она ваша или, быть может, кого-нибудь из ваших друзей?
Лодочники отрицательно покачали головами.
— Точно нет. Скорее всего, ее хозяин — один из фокусников с ярмарки Сен-Жермен.
— Я нашла ее там, у реки.
Один из лодочников посветил фонарем в сторону, куда показала Анжелика.
— Там кто-то есть, — сказал он.
Они подошли поближе и обнаружили человека, который, казалось, спал.
— Эй, дружище! Сейчас слишком прохладно, чтобы тут дрыхнуть!
Но лежавший не пошевелился. Тогда лодочники перевернули тело и закричали от ужаса: лицо незнакомца закрывала маска из красного бархата. Длинная белоснежная борода разметалась по его груди. Коническая шляпа, отделанная красными перекрещивающимися лентами, расшитая сума, бархатные штаны, крепившиеся к ногам все такими же грязными и потрепанными лентами, могли принадлежать лишь итальянскому фокуснику, показывающему зверей. Такие приходили из Пьемонта, двигаясь от ярмарки к ярмарке.
Человек был мертв. В его открытый рот уже набилась тина.
Обезьянка, по-прежнему вцепившаяся в Анжелику, жалобно кричала.
Молодая женщина наклонилась и сняла красную маску, скрывавшую лицо изможденного старика. Смерть исказила его черты; глаза остекленели.
— Нам остается лишь столкнуть тело в реку, — сказал один из лодочников.
Но другой, набожно перекрестившись, предложил сходить за священником в аббатство Сен-Жермен-де-Пре и похоронить несчастного иностранца по-христиански.
Анжелика бесшумно покинула мужчин и направилась обратно к Нельской башне, прижимая к груди маленькую обезьянку.
Покачав головой, она вдруг припомнила сцену, на которую когда-то не обратила никакого внимания. Дело было в таверне «Три молотка». Именно там она в первый раз увидела обезьянку, которая веселила посетителей, изображая, как те пьют и едят. Гонтран тогда еще сказал, показывая сестре на старого
