Мадам де Монтеспан даже не удосужилась поздороваться с подругами. Сегодня ее обычно цветущее лицо казалось очень бледным. Отчасти причиной тому была беременность, которую больше нельзя было скрыть, но, помимо этого, Атенаис выглядела крайне встревоженной.
— Кажется, меня ищет муж? — спросила она. — Я пришла спрятаться у вас.
— Ну, полноте, бедняжка, вы совсем потеряли голову, — попыталась успокоить ее мадам де Монтозье. — Вы просто одержимы этой идеей.
— Я перестала спать, — простонала Атенаис, рухнув на диван. — Уж и не знаю, что он способен натворить.
— Успокойтесь. Это все нервы, на вас действует жара. Я прикажу принести прохладительные напитки, и вам сразу станет лучше.
Мадам де Монтеспан с тяжелым вздохом согласилась пригубить воду с миндальным молоком. Но она по-прежнему оставалась настороже.
— Вы ничего не слышите?
Четыре женщины замолчали и прислушались.
— Честное слово, это в самом деле наш Пардайан, — с улыбкой сказала Анжелика, прислушиваясь к взрывам зычного голоса, раздававшимся где-то в коридорах.
— Закройте дверь, умоляю! — воскликнула Атенаис.
Но мадам де Монтозье не успела задвинуть засов. Резким движением толкнув створку двери и отпихнув в сторону малыша Наамана, оказавшегося у него на пути, в комнату ворвался господин де Монтеспан и кинулся к жене.
— А! Вот вы где, мерзавка, шлюха… И не надейтесь ускользнуть от меня. Если я на какое-то время оставил вас в покое, то у меня были на то причины. Но теперь я готов отомстить…
— Мессир де Монтеспан, похоже, вы забыли все приличия, — с достоинством заметила мадам де Монтозье.
Маркиз грубо одернул придворную даму:
— А вы помолчите… У меня есть дело к этой вот… к ней и к королю!
Мадам де Монтозье тихо вскрикнула и схватилась за сердце.
Напротив, Атенаис воспрянула духом и попыталась дать отпор.
— Как вы осмелились произнести имя короля и при этом не сгорели от стыда, наглец! — закричала она.
— Ого!.. Так, по-вашему, это я должен стыдиться?
— Да. Король всегда был к вам великодушен. Он не заслужил того, чтобы его имя трепали негодяи вроде вас.
— Я вам сейчас скажу, чего он заслужил! — взвыл Пардайан. — Он заслужил сифилис, которым вы его наградите!
Атенаис оскорбленно выкрикнула:
— Сифилис?.. Я не больна!
— Заболеете, — с пугающей ухмылкой пригрозил ревнивец, — потому что
— На помощь! Он сошел с ума! — закричала Атенаис, прячась за диваном.
Муж бросился к ней. Испуганная мадам де Монтозье в полуобморочном состоянии лежала в кресле. Слуги и служанки бросились к выходу.
Анжелика повисла на руке маркиза и безуспешно пыталась угомонить его.
— Оставьте меня, — ревел он. — Эта потаскуха должна заплатить по счетам.
— В конце концов, Пардайан, разве вы сами не хотели этого?
— Что? — он остановился. — Что? Вы хотите сказать, я сам виноват в том, что жена мне изменяет?
— Да! Именно так. Почему вы не позволили Атенаис покинуть двор, уехать, когда она просила об этом? Напротив, вы подбадривали ее, уговаривали остаться и очаровать короля. А теперь вы кричите. Это нелогично!
— Логика! — господин де Монтеспан театрально воздел руки. — Логика! Что есть логика? Ах! Мадам, вы не знаете гасконцев!
— И слава Богу!
— Одно дело помыслы, а другое — реальность, между двумя этими понятиями лежит целая пропасть. Я не в силах терпеть то, что в настоящее время происходит между королем и моей женой. Отпустите меня, говорю вам. Ведь не напрасно же я разыскивал этот чертов сифилис в самых гнусных трущобах на Валь-д’Амур… Ах, негодяйка!
Воспользовавшись ситуацией, мадам де Монтеспан сбежала.
— Отложите вашу затею, — сказала Анжелика, с трудом сдерживая смех. Она даже не могла пожалеть бедную госпожу де Монтозье, которой ее фрейлины принесли нюхательную соль.
В конце концов Анжелика уговорила ревнивца уехать вместе с ней в Париж и проводила до самого Люксембургского дворца, где Монтеспана взяла под свое крыло Великая Мадемуазель, пообещав «отчитать ревнивца самым суровым образом».
Вернувшись домой, Анжелика, которую семейные ссоры Монтеспанов немного отвлекли от грустных мыслей, была очень удивлена, обнаружив в своем особняке господина де Сент-Эньяна, прибывшего из Франш-Конте. Дворянин привез письмо, которое король уполномочил вручить маркизе от своего
