Неудобство комнаты так и не дало им толком прилечь, чтобы хоть немного отдохнуть.
Поваренок похрапывал, прислонившись к камину. Мадам д’Артини исчезла. Мадам де Рур и молодой человек, бывший ее партнером по игре, тихо беседовали, устроившись рядышком на плиточном полу. Судя по всему, это было не началом любовной интриги, а какими-то деловыми расчетами. До Анжелики то и дело долетали обрывки их разговора: «расходы… продажа с торгов… доля… прибыль».
За пологом огромной кровати, просыпаясь, прильнули друг к другу сонные любовники, а затем послышалось их нежное щебетание.
— Думаю, мне пора спуститься к покоям королевы, — сказала Атенаис. — Скоро Ее Величество позовет своих фрейлин, и я одной из первых пойду вместе с ней к мессе. Вы пойдете со мной?
— Наверное, сейчас не слишком подходящее время для того, чтобы быть представленной Ее Величеству?
— Конечно, нет! Я подожду, пока мы вернемся из часовни. Но вы должны находиться где-то поблизости. Для начала я покажу вам самые удобные уголки, где вы сможете при любых обстоятельствах увидеть Их Величеств и по возможности устроить так, чтобы увидели вас. Это тонкое искусство. Спускайтесь со мной. Я покажу вам, где находится туалетная комната, примыкающая к апартаментам королевы. Фрейлины могут воспользоваться ею, чтобы привести себя в порядок и поправить прическу. У вас есть другой наряд, кроме охотничьего жюстокора?
— Да, в сундуке. Но для этого надо изловить моего мальчишку-лакея и отправить его за этим сундуком в комнату мужа.
— Утром наденьте что-нибудь скромное. После мессы король принимает просителей, а потом в сопровождении министров удаляется работать. Сегодня вечером, насколько я помню, намечаются комедия и небольшой балет. Вот тут вы можете появиться в самых роскошных драгоценностях. А теперь пойдем.
За стенами комнаты царили холод и сырость. Мадам де Монтеспан спускалась по лестнице, не обращая внимания на сильнейший сквозняк, обдувавший ее прекрасные обнаженные плечи.
— Неужели вам не холодно? — спросила Анжелика.
Атенаис беззаботно махнула рукой. Она обладала необходимой для придворных выносливостью, чтобы стоически переносить любые неудобства: и холод, и жару. Порой в огромных залах дворца гулял ледяной ветер, а иногда люди задыхались в чаду бесконечного множества свечей. Она привыкла к усталости от долгого стояния на ногах, привыкла к бессонным ночам и тяжести роскошных одеяний, украшенных золотым шитьем и драгоценностями.
Выносливый организм, постоянное движение и, прежде всего, отменная еда позволяли представителям высшего света почти не мерзнуть. Они не считали подобный образ жизни чем-то выдающимся и с радостью переносили все бытовые неудобства.
Но Анжелика, как человек, когда-то страдавший от голода, плохо переносила холод и не могла обойтись без теплой накидки. Накидок у нее было множество, все — редкой красоты. Та, в которую она закуталась сегодня, была сшита из бархатных и атласных прямоугольников голубовато-зеленого цвета и великолепно подходила к ее глазам. Отделку капюшона из венецианского кружева можно было опускать на лицо, чтобы при случае сохранять инкогнито.
Мадам де Монтеспан оставила свою приятельницу у входа в пиршественный зал. Казалось, в огромном дворце все спали, за исключением застывших, словно статуи, швейцарских гвардейцев, которые с алебардами в руках несли круглосуточный караул в своих костюмах с огромными накрахмаленными воротниками. Дневной свет потихоньку разгонял мрак, окутывавший многочисленные залы. Галереи и вестибюли выплывали из темноты, напоминая огромные сказочные пещеры, в глубине которых угадывалось мерцание золота и зеркал.
Почти все свечи потухли.
— Я покидаю вас, — прошептала фрейлина королевы, очарованная торжественной тишиной, столь редкой в этих покоях. — Вот небольшой будуар, где вы сможете пока посидеть. Придворные, которые должны присутствовать на утреннем выходе короля, сейчас появятся. Его Величество рано встает. Мы скоро увидимся.
Она ушла, и Анжелика открыла скрытую гобеленом дверцу, на которую ей указала Атенаис.
— Ах, простите! — воскликнула Анжелика и тут же закрыла дверь.
Не стоило надеяться, что такой укромный уголок, тем более с диваном, не окажется занят какой-то влюбленной парочкой.
«Забавно, — подумала Анжелика, — никогда бы не подумала, что мадам де Субиз может похвастаться великолепной грудью. Она скрывает и свои утехи, и свою красоту».
Надо ли говорить, что ее кавалером был отнюдь не господин де Субиз. В этом Анжелика даже не сомневалась. В Версале охотно закрывали глаза на внебрачные связи, в то время как супружеская привязанность считалась проявлением мещанства и могла шокировать кого угодно.
Анжелике не оставалось ничего иного, как медленно пойти вдоль анфилады огромных и пустынных залов.
В первом же помещении она остановилась. Это был Ионический зал, названный так благодаря двенадцати колоннам, поддерживавшим карниз. Уже почти рассвело. Госпожа дю Плесси могла рассмотреть изящные белые волюты[21], катившиеся по фризу, как тихие волны по бескрайнему темному океану. Потолок, украшенный золотыми и эбеновыми кессонами[22], еще скрывала ночная тень. Из полумрака проглядывали хрустальные подвески люстр, казавшиеся волшебными сталактитами, подвешенными на невидимых нитях. В настенных
