Жевру.
Когда толпа просителей рассеялась, не кто иной, как де Жевр, подошел к закутанной в накидку даме и тихим голосом пригласил следовать за собой. Перед маркизой распахнулись двери в кабинет Людовика.
Анжелика не смела и надеяться, что ее примут столь скоро. Сердце ее заколотилось. Как только дверь королевского кабинета затворилась за ней, Анжелика прошла несколько шагов и упала на колени.
— Поднимитесь, мадам, — раздался голос короля, — встаньте и подойдите ко мне.
Голос не был сердитым.
Анжелика повиновалась и, приблизившись к столу, откинула вуаль.
В кабинете было темно. Тучи затянули небо, снаружи слышался шум дождя, и вода разбивалась о песок садовых партеров. Несмотря на полумрак, Анжелика все же сумела различить слабую улыбку на лице Людовика. Он милостиво произнес:
— Я огорчен, что одна из моих придворных дам считает необходимым соблюдать тайну для встречи со мной. Почему вы не сочли возможным обратиться к своему королю открыто? Ведь вы — жена маршала.
— Сир, мне так неловко…
— Итак, мы подошли к главному. Я принимаю ваше смущение в качестве оправдания. Но в тот вечер было бы разумнее не уезжать из Фонтенбло с такой поспешностью. Бегство не достойно вас, не достойно мужества, с каким вы держались во время неприятного инцидента.
Анжелика с трудом сдержала изумленное замечание, что уехала, подчиняясь его приказу, переданному мадам де Шуази.
Король продолжил:
— Оставим это. Какова цель вашего визита?
— Государь, Бастилия…
Она запнулась, сраженная прозвучавшим словом. Ей не стоило начинать с названия крепости. Анжелика растерялась и судорожно сжала руки.
— Давайте выясним, — очень мягко начал король, — за кого вы пришли просить? За графа де Лозена или за маркиза дю Плесси?
— Сир, — с чувством воскликнула Анжелика, — меня волнует только судьба моего мужа!
— Увы! Так было не всегда, мадам! Если верить слухам, то на какой-то миг, быть может очень краткий, судьба маркиза и сама его честь отошли для вас на задний план.
— Это правда, сир.
— Вы сожалеете об этом?
— Всей душой, сир.
Под пронизывающим взглядом Людовика Анжелика припомнила, что король всегда проявлял живейшее любопытство к личной жизни своих подданных.
Однако такой интерес облекался в весьма тактичную форму. Король
Было очевидно, что король желал проникнуть в тайны своих подданных прежде всего потому, что искал надежные средства для управления ими.
Анжелика перевела взгляд с серьезного лица монарха, освещенного тусклыми рассветными лучами, на его руки, лежавшие на черной столешнице. Руки расслабленные, неподвижные и в то ж время сильные, не знающие дрожи: руки короля.
— Какая унылая пора! — Людовик встал из-за стола, отодвинув кресло. — Уже в полдень приходится просить принести свечи. Я не вижу вашего лица. Подойдите сюда, я взгляну на вас.
Анжелика покорно прошла вслед за королем к окну, по стеклам которого струился дождь.
— Не могу поверить, что мессир дю Плесси в самом деле безразличен к чарам своей жены и к тому, как она этими чарами распоряжается. Должно быть, тут ваша вина, мадам. Почему вы не живете в особняке своего мужа?
— Маркиз дю Плесси меня никогда не приглашал.
— Странно! Ладно, Безделица, расскажите, что произошло в Фонтенбло.
— Я знаю, что мой проступок непростителен, но муж сильно оскорбил меня, и оскорбил публично.
Анжелика машинально дотронулась до своей укушенной руки. Король взял ее руку, взглянул на тонкое запястье, однако ничего не сказал.
— Я присела в укромном уголке. Мне было очень тяжело. Граф де Лозен проходил мимо, и…
Она рассказала, как сначала Лозен пытался успокоить ее разговорами, а потом перешел к действиям.
— Очень трудно устоять под натиском господина де Лозена, сир. Он настолько ловок, что если начнешь возмущаться или защищаться, то рискуешь оказаться в таком глупом положении, из которого уже не выпутаться без скандала.
— Ха-ха-ха! Так вот он каков!
— У мессира де Лозена столько опыта. Он распутник, отвергающий любые условности, он способен совратить даже праведника. В конце концов, Ваше
