Давайте знакомиться: Ларичев Олег Николаевич. Очень, очень приятно!
Иванов (равнодушно пожимая руку). Взаимно! (Клягину.) Вы готовы?
Клягин. Готов. (Взял чемодан в руки, авоськи.) Ну, трогаемся?
Ларичев (растерянно). Товарищи, извините, вы куда?
Клягин. Домой.
Ларичев. Как?
Клягин. Вы же сами просили: «Уезжайте, милые, уезжайте, я проезд в оба конца оплачу!» Вот мы и уезжаем. Так что можете смело бежать.
Ларичев. Куда бежать?
Клягин. На сто метров за одиннадцать секунд!
Ларичев (занервничал). Если это шутка, то сейчас она, извините, неуместна!
Клягин. Товарищ Ларичев, только прошу, без нервов! Если у вас опять приступ начнется и вы через окно будете уходить, то предупреждайте! Потому что мы тоже люди нервные и можем это неверно понять. (Пошел к двери.)
Ларичев (преградил путь). Товарищи! Как же так можно? Что за безответственность? Вас ждут люди. У вас в двенадцать ноль-ноль комиссия.
Прохоров. Вам-то что волноваться? Сами же говорили, что мы — жулики.
Ларичев. Ну хорошо… Ну мало ли что говорил… Извините, ради бога! Зачем обижаться?
Клягин. И с точки зрения физики, говорили, мол, все это невозможно!
Ларичев. Зачем цепляться за слова?.. Почему невозможно? Все возможно. На каждый довод есть антидовод, на каждую теорию — антитеория!.. Идет спор! Одни считают — невозможно, другие — возможно!
Прохоров (усмехнувшись). Вы-то кто, «один» или «другой»? Или у вас просто: утро вечера мудренее?
Иванов. Да уж! Как говорится, товарищ принципиально беспринципен.
Ларичев. Ну при чем тут принципиальность?.. Все сложнее. Обстоятельства меняются… (Замялся.) Ладно. Скажу. Дело в том, что Елена Петровна заболела…
Прохоров (испуганно). Что с ней?
Ларичев. Ну, вообще сейчас, можно сказать, ничего страшного. Но был сердечный приступ! Мы дома… немножко повздорили… поспорили, ну, короче, не в этом суть… и был приступ! Врач велел лежать, у нее кардиограмма подозрительная… Понимаете? Вот. А она, конечно, только про вас и думает. И я пообещал сопровождать вас на комиссию. Я ей дал слово!.. Я просто поручился!.. Там вас ждут, в журнале…
Прохоров. Олег Николаевич! Но мы действительно не можем идти. Никак!
Ларичев. Почему? Вчера могли — сегодня не можете?!
Клягин. Сегодня — не можем!
Ларичев. Да что за глупость?.. Тоже, знаете ли, не очень принципиальный подход.
Прохоров. Сами же говорили: обстоятельства меняются. Я, например, перенапрягся!.. Вам долго объяснять, что да почему, но — перенапрягся… И теперь обессилел. Во, глядите — еле чемоданчик держу в руках. А Клягин, он-то вообще — жулик! (Клягину.) Сергей Андреевич, подтверди!
Клягин. Жулик!
Ларичев. Зачем же так, товарищи? Обиделись, понимаю, но издеваться-то зачем? Зачем?
Клягин. Ну честное благородное слово: я — жулик!.. Вот дрель у меня, глядите. Я ею дырочки незаметно сверлю…
Ларичев (саркастически). Дырочки?.. Интересно! Еще какие сообщения поступят?
Клягин (раздражаясь). Вам русским языком говорят: я через стены не вижу! У меня, если начистоту, вообще зрение слабое! Минус три! Я вот сейчас на вас смотрю, и вы у меня — нечеткий! Расплывчатый!
Ларичев. Очень любопытно! Так… (Иванову.) А вы, товарищ, судя по этой комедии… по этому вашему сговору… очевидно… вообще не тот человек? Другой Иванов, да?.. Попали сюда случайно!.. Телепатией никогда не занимались и заниматься не хотите? Так? Ну, говорите!
Иванов (пожав плечами). Я бы сказал, но не хочу повторяться.
Ларичев (закрыл лицо руками). Ничтожество! Ничтожество!
Иванов (грозно). Товарищ, я попросил бы!..
Ларичев. Это я про себя.
Иванов. Про себя — пожалуйста! Про себя сколько угодно!
Ларичев. Ничтожество! Сам ничтожен, но весь ужас в том, что ничтожный человек не может успокоиться, пока и остальных не сделает ничтожными… Лилипут — вот кто я! Лилипут, который хочет быть правофланговым в строю… (Схватился за голову.) Ах, Леночка, что же я натворил? Ах,
