когда найду, убью.
Холодок пробежал по спине Корда. Итан не бросал слов на ветер. Он хотел отомстить, и Корд не винил его за это. Если бы его заперли в тюрьму, мучили, избивали почти год, он чувствовал бы то же самое.
– Если есть что-нибудь, чем я могу помочь, скажи мне. Корд поднялся, силы его были на исходе – как оказалось, до полного выздоровления было еще далеко.
– Ты уже достаточно сделал, – сказал Итан, подходя. Он, казалось, впервые перестал сдерживаться и положил руку Корду на плечо. – Если бы не ты, – тихо сказал он, – я бы умер в тюрьме. Ты самый лучший друг, который может быть у человека.
На мгновение кузены обнялись, заново сознавая, что каждый из них был на волосок от смерти.
– Я рад, что ты дома, – хрипло сказал Корд, когда их руки разомкнулись. – И Сара, я знаю, тоже.
Итан кивнул.
– Она с семейством сегодня в городском доме. Который, как я полагаю, теперь мой, как и все остальное.
– Она отказывалась жить в нем, пока ты не вернешься.
– Не могу сказать, что я с нетерпением жду всех этих женских всхлипов и причитаний, однако буду рад видеть ее, и Джонатана, и Тедди, разумеется. Шеффилд – гостеприимный хозяин, но я буду счастлив снова спать в собственной кровати.
– Могу себе представить.
– Почему бы тебе и Виктории не отужинать с нами? Я знаю, Сара будет рада.
Корд кивнул:
– И я тоже. А ты наконец познакомишься с моей женой.
Корд пытался представить себе, какое впечатление Итан произведет на Викторию. За год, проведенный в тюрьме, кузен очень изменился. Итана всегда влекла опасность, он устремлялся навстречу ей с безудержной отвагой. Но он также принадлежал к тому сорту людей, которые любят посмеяться и получают от жизни огромное удовольствие.
Сейчас он стал более осмотрительным, более замкнутым. За все время встречи с Кордом ни разу не улыбнулся. Итану было двадцать восемь лет. Корд надеялся, что со временем кузен снова станет таким же жизнерадостным, каким был раньше.
Немного прихрамывая, клонясь поседевшей головой набок, Итан пошел наверх – собираться домой. От хромоты – один из стражников жестоко избил его – ему уже не избавиться, сказал доктор, но со временем она станет менее заметной.
После того как Итан исчез наверху, Корд отправился искать Рейфа, не зная, как тот примет его решение воссоединиться с Викторией.
– Я всегда восхищался вашей женой, – сказал Рейф, удивив его. – Она сметлива и отважна, она защищает дорогих ей людей. Как вы сказали, порой люди совершают ошибки. Не знаю, смог бы я простить, если бы речь шла о моей жене, но я счастлив за вас обоих. Надеюсь, на этот раз все будет хорошо.
'И я тоже', – подумал Корд. Но только время покажет. Может быть, даже годы.
Не очень утешительная мысль.
Корд продолжал жить в своем доме и, хотя не приходил к Тори по ночам, проводил с ней много времени. Было очевидно, что он намерен стать таким мужем, каким следовало быть раньше.
На этот раз он хотел делать все правильно, и сердце у Тори разрывалось при мысли, что он по- прежнему считает, что она изменяла ему с Джулианом Фоксом.
Она подумывала, не написать ли письмо своему другу, не попросить ли его объяснить Корду, что между ними ничего не было. Но ведь Корд вряд ли поверит Джулиану, что бы тот ни сказал, и переписка может только ухудшить положение вещей.
Придется пока оставить все, как есть, хотя это очень трудно, никогда ей еще не было так трудно.
– Все, что тебе нужно делать, это ждать, – сказала Клер во время одного из своих утренних визитов. – Дай ему время понять, как ты его любишь. Он тебя любит, это ясно. Ни один мужчина не простит такое, если не любит.
– Но я ни в чем не виновата!
– Да, но он-то думает, что виновата, и все же любит тебя. В каком-то смысле это очень трогательно.
Тори представления не имела, что думает о ней Корд, но она любила его и радовалась, что теперь он проводит с ней много времени. Он возил ее по всему Лондону, был с ней в опере, в театре, сопровождал в поездках за покупками на Бонд-стрит. Корд завалил ее платьями, перчатками и шляпками, покупал шелковое белье, которое смущало ее в магазинах, но которое страстно хотелось надеть для него. Он купил ей самые дорогие духи и разрисованные вручную веера, дюжину домашних туфелек из лайки и даже карету. И еще дарил драгоценности: красивую сапфировую брошь, гранатовые серьги, колечко с бриллиантом и изумрудом, которое оказалось велико, оно спадало с ее пальца.
– Это колечко моей матери, – сказал он слегка охрипшим голосом. – Она была крупнее вас. Нам нужно будет отдать его в переделку.
Но ее любимым подарком оставалось ожерелье невесты, которое он подарил ей вдень свадьбы. Стоило ей надеть ожерелье, как ее охватывало чувство спокойствия и безмятежности, тревожные мысли отступали.
Она надела это ожерелье, отправляясь с Кордом на обед к маркизу Белфорду, который в мыслях по- прежнему оставался для нее капитаном Итаном Шарпом.
Тори не знала, как вести себя с ним. По мере того как проходила его ужасающая худоба, Итан
