Кто такую глупость мог придумать, я даже и не знаю, только некоторые в нее поверили.
Во всяком случае, три дня слух в городе обсуждался, а на четвертый день в понедельник прихожу я рано-рано, часов в пять, на стройку и вижу что-то неладное — посторонние люди на площадке. Человек десять мужчин, а то и больше. Стоят хмурые, воротники подняли, ежатся на морозе.
— Вам чего, ребята? — спрашиваю.
— Да вот, — говорят, — пришли проведать, скоро ли «опохмелочная» откроется?
— Что вы, — говорю я, — сдурели, что ли? Какая «опохмелочная»? Обыкновенную столовую строим, типовую, одноэтажную.
— Ладно-ладно, говорят, ты нам не заливай! Ты давай строй скорее! Видишь, у людей душа горит…
Смотрю я на них, вижу — действительно люди, пострадавшие с вечера: глаза у них красные, лица серые, телом подрагивают.
И главное — уходить не собираются.
— Да вы что, ребята, — смеюсь я, — думаете здесь до открытия простоять, что ли?
— А чего же? — говорят они. — Можно и подождать. Чай, уж немного осталось…
— Да вы в своем уме? — спрашиваю. — Как так — немного? У нас только фундамент заложен да стены начали ставить. Здесь еще месяца на три, а то и больше, работы!
— Брось шутить, дядя, — говорят они. — Делов-то всего — дом построить! Ты лучше «ля-ля» не разводи, ты воздвигай скорей!
Плюнул я со злости, закурил. Они зашумели, папиросу вырывают.
— Ты что, — кричит один в шляпе, — здесь перекуры устраиваешь? Ты людей до инфаркта довести хочешь?! Я из загорода на первой электричке сюда приехал, а он, подлец, курит!
Вот ситуация! Понимаю, что люди не в себе, что им сейчас море по колено…
— Ах так, — кричу я, — тогда и воздвигайте сами, чтоб вам пусто было!
— А что ж, — говорят они, — можно и помочь для темпу!
Скинули они пальто на снег, поплевали на руки и взялись за кирпичи…
Честно скажу, я такой кладки даже в кино не видел. У нас и норм таких нету. Если б кто с секундомером тут стоял, то мы бы мировой рекорд зафиксировали. Мастерки стучат, кирпичи летают, раствор аж кипит от скорости. Не успел я и ахнуть, а они уж стены под крышу подводят…
— Стойте! — ору я им. — Чего зря стараетесь? Все равно балок нет, жести нет, окна не вставлены… Опомнитесь, люди!!
— Ничего! — кричат они. — Сейчас все мигом будет… Нам ведь дворец не нужен, нам самочувствие поправить — и ладно!
Кинулись — кто к телефону, кто на базу поехал, кто неизвестно откуда рамы принес… Гляжу, через пятнадцать минут грузовик подъезжаете материалами, за ним другой — со столами и стульями, за ним автобус маляров привез…
Я глазам не верю, но вижу — к концу дело идет! Один уже паркет положил, проциклевал да натирает, другой окна моет, занавески вешает, третий столы устанавливает, четвертый из меню ненужное вычеркивает…
— Все одно, ничего у вас не выйдет! — кричу я. — Персонала нет, смета не утверждена!
— Не паникуй, дядя! — говорят они мне. — Смету потом утвердим, а персонал уже ведут!
Смотрю — действительно ведут. Официанток где-то раздобыли, буфетчицу, кассира. Заведующую, толстую такую тетеньку, просто на руках несут. Заведующая смеется, отбивается, кричит:
— Отпустите меня, граждане! Я ведь еще не оформлена!..
— Оформлена, оформлена, — говорят они ей. — План выполнять пора!
А в это время какой-то малый в спецовке — бог знает откуда он взялся бочку с рассолом прикатил да пиво на самосвале привез. Короче, хотите верьте, хотите — нет, но только ровно в семь открылась столовая, сели они за столики, выпили, закусили, «беломорчиком» подымили и все разом встали.
— Прощай, дядя, — говорят они мне. — Извини, если что не так! Нам еще на свою работу поспеть надо…
И ушли.
Вот тогда я сел за столик, обхватил голову руками и заплакал. Грустно мне чего-то сделалось за них, за себя. И еще обидно было, что я им сдуру сказал, что столовая типовая, одноэтажная. Под горячую руку они высотное здание запросто могли махнуть…
Протекция
… И вот, гражданин следователь, разрешите, я расскажу вам все по порядку, а вы уж меня не сбивайте, не то я что-нибудь важное забуду, а потом
