Балакирев взвизгнул. Шуты накрыли его простыней, туго запеленали, убежали со смехом.
...Появилась фрейлина Головкина, сняла простыню.
Головкина
Здравствуй, Ванечка!
Балакирев
...Ой! Срам! Сударыня, я ж голый!
Головкина
Да чего ж стыдиться, Ваня? Мы ж при дворе служим... Да и что енто за срам, коли он у тебя в одной ладошке поместился?..
Иди ко мне, глупенький.
Балакирев
Зачем?
Головкина
Не боись... Дурного не сделаю.
Иди, кому говорю! Велено тебя побрить-постричь на европейский манер...
Балакирев перекрестился, подошел, сел. Головкина ловко намылила ему физиономию, заработала лезвием.
Височки нынче носят короче... А усики – ниточкой али таким «саксонским червячком»... Не дергайся! Я ж стараюсь...
Балакирев
Благодарствую, сударыня. Но я за прошлые ваши старания цельный год отсидел.
Головкина
Думаешь, я донос на тебя писала?
Балакирев
Думать в тюрьме не положено. Показали – прочитал.
Головкина
Это меня Ягужинский заставил. Сама ж была против... Вот те крест! Со слезами писала – так тебя было жалко... Но нынче – все! Переметнулась.
Я нынче под Шафировым. Он обходительней и к царице нынче ближе... Тебе, кстати, тоже гостинчик прислал...
Балакирев
Не нужен мне ваш гостинчик! Ничего не нужно! Домой я уезжаю! К маменьке!
Головкина
Чего орешь? Придет срок – пошлют и к маменьке... А нынче при дворе она служит. И Дуня твоя тоже при дворе... И ребеночек...
Балакирев
К-какой ребеночек? Чей?
Головкина
Говорят, твой... вроде... А может, и не твой? Какая разница, Ваня? Мы все здесь, при дворе, как одна семья...
С шумом входит Меншиков.
Меншиков
Иван! Сукин кот! Где ты? Не один, что ль?
Головкина
Один он, один...
Меншиков
Пошла вон! Бесстыжая! Придумали на курляндский манер с мужиками париться...
Головкина
