было уже много лет. И что-то еще случилось, подумала она, почувствовав нежное, завихряющееся ощущение внизу своего живота и на коже. Это было удивительно приятное, сладостное чувство.
Джоселин распахнула глаза, почувствовав, что восхитительные ощущения исходят от ее груди и что Рейн обхватил ее рукой, а его пальцы ласкают сосок.
— Рейн? — прошептала она, не зная, отодвинуться или дать ему продолжать, доверять ли ему, как обещала.
— Спокойнее, любимая, — он положил ее спину себе на грудь, как сделал это, когда они засыпали. Она чувствовала сильные мускулы и чувственную шелковистость его халата, все еще разделявшего их.
Рейн поцеловал ее в шею, и ее сердце бешено заколотилось. Он больше не шевелился, но его рука продолжила свою магию, пока ее сосок не напрягся и у нее не перехватило дыхание. Рейн покусывал мочку ее уха, ее тело изогнулось, ее бедра прижались к его чреслам.
И тут она почувствовала его, ту же угрожающую силу до которой дотрагивалась накануне. Она вспомнила моряка в переулке, представила, как мощная плоть Рейна так же входит в нее, и все ее тело напряглось.
Рейн, должно быть, почувствовал это, потому что сразу отодвинулся.
— Я пришлю Элайзу, она поможет тебе одеться, — сказал он. — Я подумал, что мы можем съездить к модистке моей сестры, а вечером пойти в театр.
— Ты поведешь меня в театр? — Джоселин не верила своим ушам.
— А ты что думала? Что я буду держать тебя здесь взаперти? — он усмехнулся. — Или, может быть, прикую цепями к кровати?
Она покраснела, потому что он почти угадал.
— Когда будешь готова, присоединяйся ко мне внизу, — Рейн направился к двери, потом остановился и обернулся. — Кстати, с этих пор ты Джоселин Эсбюри Уиндэм, два года как овдовевшая, только что из провинции.
— Но зачем нам…
— Я хочу, чтобы все это было для тебя как можно легче. Будучи вдовой, ты сможешь свободнее располагать собой. Я найму для тебя подходящую компаньонку, которая будет понимать свою роль в нашем маленьком спектакле, это не трудно.
— Джоселин Уиндэм, — повторила она.
— Если ты, конечно, не против этого имени, — она покачала головой. — Прекрасно. Тогда вставай. У нас очень напряженный график.
Джо кивнула, ее разум пытался освоиться с образом особы, которой ей теперь предстояло стать.
Ее первый день в качестве миссис Уиндэм превзошел всякое воображение. Они ходили по мощеным тротуарам между Чаринг Кроссом и Уайт-чэпелом мимо огромных ярких вывесок, останавливаясь в заведениях, манивших витринами. Часовой магазин Пэлхама, фарфоровый магазин Веджвуда, магазин безделушек Дирда, Бетти'з, фруктовый магазин Ст. Джеймс — и чего бы она ни пожелала, все сразу оказывалось в ее распоряжении.
В мебельном магазине Джо успела только восхититься красивым креслом-качалкой красного дерева, как Рейн уже выкладывал деньги.
— Я только сказала, что оно красивое, — сказала Джоселин. — Я не хотела, чтобы ты его покупал. Ты уже купил мне достаточно.
Боже мой, у виконта денег куры не клевали! Он тихо хмыкнул.
— Моя милая Джоселин, я проигрываю за один вечер больше, чем все, что потратил на тебя. Оставь мне заботу о деньгах, просто получай от всего удовольствие.
У Леди Клэридж, одной из самых модных лондонских модисток, он истратил еще одно маленькое состояние. Платья из тончайшего муслина, кашемира, батиста и кружев, чудо из газа с серебряной вышивкой и сапфировой нитью, богатое шелковое лиловое платье-туника, атласный спенсер, мантилья из тафты, гофрированный шелковый плащ. К ним были подобраны туфельки, зонтики и всевозможные капоры.
И даже осыпая ее подарками, он вел себя как джентльмен — в той мере, в какой он умел быть джентльменом.
— У нее красивая грудь, — заявил он Леди Клэридж, которая, как утверждал Рейн, вовсе не была леди. Джоселин покраснела с ног до головы. — Она маленькая, но очень красивой формы. Хоть мне и не хочется ею ни с кем делиться, декольте в моде. И с вашим мастерством, я думаю, мы сумеем показать ее в самом выгодном свете.
— Конечно, милорд, — одетая в модное платье из индийского муслина, в парике, скрывавшем ее короткие седые волосы, высокая модистка похлопала себя по подбородку портняжным метром. — Да, глубокое декольте, по-моему. Оно позволит выпятить ее… достоинства.
— И ноги, — продолжил Рейн, — у нее длинные ноги прекрасной формы.
— Разрез, — заявила леди Клэридж, — длинный, вызывающий и такой шикарный.
Джоселин не очень-то нравилось, как он всем распоряжается и как не пытается скрывать интимных деталей, не была она готова и к странному впечатлению, которое произвели на нее эти слова. Каждый раз, когда Рейн упоминал о ее теле столь интимным образом, она чувствовала тепло, поднимавшееся в низу ее живота.
А как он при этом смотрел на нее — так, словно его глаза уже овладели ею, хоть она и осталась недоступна его телу.
И теперь, когда они шли по улице, она размышляла об этом взгляде. Руки виконта были полны коробок. Обращай она больше внимания на то, куда идет, и меньше — на красивого мужчину рядом, она бы не налетела на джентльмена из числа знакомых его светлости, блондина почти его роста.
— Батюшки! — Блондин подхватил ее как раз в тот момент, когда, споткнувшись, она чуть не упала, чем избавил от опасности с размаху плюхнуться задом на мостовую.
— Хэркурт, — произнес виконт, передавая коробки лакею, а потом беря Джоселин под руку. Выражение лица говорило о том, что блондин не принадлежит к числу его любимцев.
— Стоунли.
Оценивающий взгляд голубых глаз скользнул по Джо. Более худощавый, чем Рейн, скорее жилистый, чем мускулистый, этот мужчина тоже был красив. Мягко вьющиеся золотистые волосы, прямой патрицианский нос, четко очерченный подбородок подкрепляли впечатление от жесткого мужественного рта. — Так вот почему тебя не видно за игрой. Не могу тебя осудить.
— Это миссис Уиндэм, друг нашей семьи. Она недавно приехала из провинции.
Хэркурт поклонился.
— Счастлив познакомиться, мадам.
— Мы со Стивеном вместе учились в Кембридже, — пояснил Рейн. — Мы, можно сказать, давние друзья.
— Можно, — согласился лорд Хэркурт. — Но точнее — соперники, — он невесело улыбнулся. — Мы боксировали, играли во множество карточных игр, спаривали наших лучших лошадей… По сути дела, мы с Рейном часто не сходимся во мнениях — но не тогда, когда речь идет о хорошеньких женщинах, — он скользнул взглядом по ее груди. — В этом вкус его светлости всегда был безупречен.
— Рад, что ты одобряешь, — холодно заметил Рейн. — А теперь прошу нас извинить, мы устали. Нам пора ехать.
— Конечно. Вы будете сегодня на вечере у Глэдстонов, миссис Уиндэм?
— Нет, — ответил за нее Рейн. — Миссис Уиндэм еще не достаточно освоилась здесь. Она будет выезжать лишь через некоторое время.
— Жаль это слышать.
— Уверен, что так, — сказал Рейн без тени сожаления, но Хэркурт в ответ лишь рассмеялся.
— Всего доброго, ваша светлость, — сказала Джо, уловив пожатие руки Рейна.
— Всего доброго, миссис Уиндэм. Я с нетерпением жду, когда наши пути снова пересекутся.
— Держу пари, что это правда, — пробормотал Рейн, распахивая дверцу экипажа Джоселин прежде, чем подоспел лакей.
— По-моему, он тебе не нравится.
