маленькими радугами.
— О, Рейн, как красиво.
— Не так давно Пауло рассказал мне об этом месте. Я подумал, что тебе здесь понравится.
— Мне действительно нравится.
Рейн спешился и помог Джо спуститься на землю. Потом позаботился о лошади.
— Я ненадолго.
Джоселин разложила лоскутное покрывало, которое Рейн взял с собой, и вдруг, расправляя на траве складки ткани, наткнулась на что-то, показавшееся ей поначалу необычным поленом. Но когда она присмотрелась повнимательнее, ее глаза расширились и она вскрикнула.
— Что случилось?
Рейн подбежал к ней, обнял и оглянулся в поисках возможной опасности.
— В-вон там! Какое-то чудовище!
Рейн углубился в густые заросли.
— Осторожнее, — предупредила она.
К счастью, Рейн вскоре вернулся. Пробившись сквозь пальмовые листья и папоротники, он, усмехаясь, подошел к Джо.
— Пойдем. Мы не будем подходить совсем близко, только настолько, что ты можешь рассмотреть ее.
Он взял ее за руку и потащил сквозь листву. Джоселин выглянула через его плечо.
— Ч-что это?
Он снова засмеялся, и на сей раз она поняла, почему. В траве она увидела огромную зеленую ящерицу.
— Не верю.
— Я же сказал, что не поверишь.
— «Ты не поверишь, когда увидишь, какие здесь ящерицы», — произнесли они в унисон. Рейн захохотал, и Джоселин тоже рассмеялась.
Ящерица, должно быть, услышала их, она открыла рот, так что уродливая зеленая кожа собралась на подбородке в складки, и зашипела. А потом торопливо убежала на своих кривых лапах, таща за собой длинный острый хвост. Вскоре все ее полтора метра скрылись в листве.
— Так ты не шутил, — сказала Джо, когда Рейн вел ее назад к одеялу.
— Она называется игуана. Их нечасто можно встретить, но раз увидев, уже не забудешь.
Джоселин снова засмеялась, потом стала серьезной.
— Я никогда ничего не забуду об этих местах, Рейн.
Выражение его лица изменилось. Он потер подбородок.
— Судя по тому, как я с тобой обращался, некоторые из твоих воспоминаний должны быть неприятными.
Она покачала головой.
— Может, немного печальными. Мне бы хотелось, чтобы у нас были и счастливые воспоминания. — Она печально улыбнулась. — У меня здесь появились новые друзья. Мне приятно было играть с детьми. И остров такой красивый.
И ты был здесь.
— Мы вернемся, Джо. Мы будем приезжать сюда так часто, как только захочешь, — он опустился на одеяло и усадил ее рядом.
Джоселин вглядывалась в лицо Рейну, пытаясь угадать его мысли.
Мы вернемся, Джо. Мы будем приезжать сюда так часто, как только захочешь. Что он хотел этим сказать? Вчера он говорил, что уедет из Лондона и поселится в Мардене. Может, он собирается оставить ее своей любовницей, но жить от нее как можно дальше?
Она не сомневалась, что он по-прежнему желает ее — это можно было прочитать в каждом его пылком взгляде, в каждом прикосновении его пальцев к ее коже. Она испытывала такое же желание по отношению к нему, оно стало еще сильнее, чем прежде. Каждый раз, когда он касался ее, ее сердце начинало биться сильнее, а тело пронизывал жар.
Но так много всего произошло. У нее было так много сомнений, так много страхов.
— Гвен приготовила баранину и цыплят, — сообщила Джо, избегая серьезных тем. — Еще у нас есть сыр, свежий хлеб, ананас и кокос. Я думаю, что ты голоден.
— Звучит как целое пиршество.
Взгляд его темных глаз скользнул по ее телу, намекая, что он жаждет не только пищи. Но потом он стал помогать ей доставать из корзинки продукты, накрывать импровизированный стол, достал бутылку вина.
Джоселин взглянула ему в глаза.
— Я не знала, что Гвен положила вино. Я слышала, что ты перестал пить.
Рейн поставил бутылку в центр одеяла.
— Я не такой, как твой отец, Джо. И никогда таким не стану. Я признаю, что потакал своим слабостям гораздо больше, чем следовало, и это случилось уже не первый раз. Но это не повторится.
Он тепло улыбнулся.
— Если я принимаю какое-то решение, Джо, то, могу тебя уверить, что я чрезвычайно дисциплинированно его выполняю. Если ты в этом сомневаешься, то знай же, что в этот момент я ничего так не хочу, как уложить тебя на это одеяло и овладеть твоим восхитительным телом. И то, что я не стану этого делать, — свидетельство в пользу жесточайшей дисциплины в английской армии.
Джо рассмеялась, но его страстный взгляд заставил ее ощутить новую волну жара.
— Но ты же не захочешь упустить возможность попробовать цыпленка.
— Я готов на неделю отказаться от пищи, если ты снова вернешься в мою постель.
Эта мысль отрезвила Джо и одновременно наполнила тоской. Она перестала смеяться.
— Мне хотелось бы понять, что происходит, Рейн. Что ты хочешь сказать?
Это все было так непросто. Он сказал, что хочет ее, хотя с тех пор, как он узнал правду о выстреле, он ни разу не пытался ею овладеть. Он даже не поцеловал ее. Может быть, он вообще не собирается этого делать?
Рейн взял ее за руку.
— Я привез тебя сюда, чтобы мы могли обсудить планы на будущее. Мы оба прекрасно понимаем, что вернуться в Лондон будет нелегко.
От страха у Джо по спине побежали мурашки.
— Ты хочешь сказать, что есть вероятность того, что тебе ничего не удастся? Что мне придется вернуться в тюрьму или меня сошлют еще куда-нибудь?
— Господи, нет, конечно! — он обнял ее и поцеловал в щеку. Почувствовав, как напряглось ее тело, он стал гладить ее по голове. — Я только хочу сказать, что нам придется столкнуться и с другими проблемами.
Джоселин посмотрела ему в лицо.
— С какими?
— Например, со скандалом. Все в Лондоне знают о тебе. Они знают, что ты никогда не была замужем, что ты не вдова. Они знают и то, что ты была моей любовницей.
Джоселин вскинула голову.
— Рано или поздно это должно было произойти. Мы оба это понимали. С твоей стороны было очень мило защищать меня от этого, насколько это было возможно. Теперь, когда правда выплыла наружу, мне придется с ней примириться.
— Черт побери, это у тебя не выйдет! Джоселин сразу ощетинилась.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что нужно заставить их проглотить свои злобные языки. Я хочу сказать, что необходимо обеспечить твою безопасность и твое будущее. Я хочу сказать, что собираюсь на тебе жениться.
Джо показалось, что она никогда не сможет вздохнуть.
