— Ты шутишь.
— Я говорю абсолютно серьезно.
— Почему? Потому что тебе меня жаль? Потому что ты чувствуешь себя виноватым? Тебе не кажется, что ты наложил на себя слишком тяжкую епитимью?
— И ты можешь спрашивать об этом после всего, что пережила? На мой взгляд, и сорока лет не хватит на то, чтобы загладить мою вину перед тобой.
— Черт побери, ты же виконт. А я уличная девчонка без гроша в кармане и с криминальным прошлым.
— Ты дочь сэра Генри Эсбюри.
— Ты не можешь вот так наплевать на все, что произошло. Тебе нужно учитывать и интересы своей сестры, и положение своей семьи, и ее доброе имя. Ты не можешь всерьез намереваться жениться на мне.
— Я не собираюсь намереваться, я собираюсь сделать это.
Джоселин молча смотрела на него. За все время, которое они провели вместе, мысль о браке никогда не приходила ей в голову. Слишком различны были их жизненные пути. Слишком различны миры, в которых они жили.
Самое большее, на что она могла надеяться с самого начала, было то, что он будет любить ее настолько, что не оставит в течение нескольких лет. Она даже позволила себе мечтать родить от него детей, но ни минуты не сомневалась, что они будут законнорожденными.
А теперь между ними стояли еще и выстрел, скандал и многие месяцы ее мучений. Она любила его — она никогда не переставала его любить. Но она больше не доверяла ему. Она не осмеливалась.
— Нет.
— Что ты сказала?
— Я сказала «нет», Рейн. Ты предложил мне выйти за тебя замуж — и ты, как обычно, решил, что я соглашусь. Но на самом деле я не собираюсь этого делать.
— Ты не принимаешь моего предложения?
Я не принимаю предложения мужчины, который женится на мне лишь из чувства вины. А любовь? — подумала она. Желание она возбуждала у него почти с самого начала. Но любовь? О ней никогда не было и речи. О ней не было речи и теперь.
— Если ты хочешь сформулировать это так, пожалуйста.
Рейн смотрел куда-то над ее головой, вглядываясь в некую точку в густой зеленой листве.
— Так значит твоя привязанность ко мне совсем прошла?
Я люблю тебя. Кажется, я всегда тебя любила. Но я не доверяю тебе.
— Слишком многое произошло за эти долгие месяцы. А теперь ты ждешь, что несколько последних дней сотрут из моей памяти многие недели боли и неуверенности. Я не могу так, Рейн.
Что-то промелькнуло в его лице, потом пропало.
— Ты всегда была практичной, Джо. Ты всегда умела выживать. И теперь ты не можешь не понимать, что это единственно возможное решение твоих проблем.
Но она только покачала головой.
— Я не хочу быть практичной. На этот раз.
Я хочу, чтобы меня любили.
Его тело, казалось, дрожало от напряжения.
— Ты не можешь не отдавать себе отчета в том, у тебя может быть ребенок от меня.
Джоселин дотронулась рукой до живота. Она знала, что это возможно, но не позволяла этой мысли укорениться в своем сознании. Когда она услышала, как Рейн говорит об этом в своей грубоватой мужской манере, у нее внутри все размякло и задрожало от волнения.
— Даже если это так, это не повлияет на мои чувства. Я всю жизнь оказывалась жертвой обстоятельств. Алкоголизм отца разорил нас и стал причиной того, что я очутилась на улице. Бедность и тяготы моего существования привели меня в твою постель. Ужасная ошибка отправила меня в тюрьму. Но ничто на свете не заставит меня выйти за тебя замуж.
Рейн долго молча всматривался в ее лицо.
— Чего же ты хочешь? Чего ты от меня добиваешься?
— Не думай, твои деньги мне не нужны. Но мне понадобится твоя помощь, чтобы вновь выстроить свое будущее.
— Продолжай.
— Я образована. Я люблю детей. Мне всегда казалось, что из меня вышла бы замечательная гувернантка. Если бы ты помог мне найти такую работу, я бы сумела сама себя обеспечить. И тогда ты не был бы обязан на мне жениться и…
— Черт побери, я ничего не обязан делать! — Рейн глубоко вздохнул, провел руками по лицу, пытаясь успокоиться. — Я недостаточно хорошо все это обставил. Мне бы следовало ждать, ухаживать за тобой как подобает. А я решил избавить тебя от страхов.
Он наклонился, нежно, как перышком, коснувшись поцелуем ее губ.
— Ты заслуживаешь большего, чем жизнь в услужении. Ты выйдешь за меня, Джо. У тебя впереди немало времени, чтобы привыкнуть к этой мысли. Важно только, чтобы все это было сделано до того, как мы прибудем в Англию.
Джоселин стукнула кулаком по одеялу, горячие сердитые слезы жгли ей глаза.
— Почему у меня никогда нет выбора?
Она вскочила и побежала. Рейн поймал ее прежде, чем она успела спуститься с горы.
— Извини, — сказал он, крепко держа ее за руку. — Черт, я сделал все так неудачно. Я так привык приказывать, что делаю это уже автоматически. Я забочусь лишь о твоем благе, Джо. Поверь мне, прошу тебя. Я не буду принуждать тебя ни к чему, чего бы ты не захотела сама. Даю тебе слово.
Своей большой рукой он смахнул слезы с ее глаз.
— Это правда?
Рейн кивнул.
— Я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива. Я сдержу свое слово, Джо. Тебе больше ни о чем не придется беспокоиться.
Она немного успокоилась и прижалась к нему, пряча лицо у него на груди.
Он гладил ее по волосам, перевязанным ярко-желтой лентой.
— Мы просто подождем немного, хорошо? Недель шесть. Вот сколько у него времени.
Шесть недель на то, чтобы убедить ее принять его предложение. Он сожалел о том, что пытался надавить на нее. Но он был полон решимости защитить Джо. Если она станет виконтессой, то, чтобы ни случилось, она будет в безопасности.
— Я все еще голоден, — сказал Рейн через некоторое время. — А ты?
Джоселин кивнула.
Джо нетрудно было развеселить, хватило нескольких легких шуток и насмешливых улыбок. Она всегда была готова находить приятное в жизни, всегда рада простым сиюминутным удовольствиям. Когда она станет его виконтессой, он засыпет ее всеми земными радостями, не говоря уж о более утонченных удовольствиях. И в каждой ее улыбке он найдет свою награду.
Наконец, расслабившись, они разделили обед, собранный Гвен, пока от него не остались только крошки, а они не могли больше засунуть в себя ни кусочка. Покончив с едой, они болтали в озерке ногами и брызгались, как дети. А потом Джо снова ехала, сидя у него на коленях.
Они вернулись, когда уже начало смеркаться. Рейн помог Джоселин спешиться, предоставил коня заботам маленького темнокожего грума, и они направились вдвоем к призывно блестевшему огнями дому.
— Джо! Слава Богу, я нашел тебя! — воскликнул Пауло, выбегая к ним из темноты.
— В чем дело? — спросил Рейн. — Что случилось?
— Сам не знаю. Я боюсь за Читу. Я везде искал, но не могу найти ее.
— Может быть, она просто пошла к кому-нибудь в гости? — предположила Джо.
— Не думаю.
