такими уж и значительными. Девушка была уверена, что мать поймет: уехав с плантации, Натан навсегда исчез из ее жизни.
Как только стемнело, Николас зашел за Глори, чтобы сопровождать на ужин. Девушка приятно удивилась, увидев на нем темно-серый фрак и строгие синие брюки. Серьги в ухе капитана уже не было. Глори подумала, что Блэкуэлл снял это пиратское украшение только потому, что на борту судна пребывала она.
Николас выглядел удивительно красивым, и Девушке неожиданно стало стыдно за свои мысли. Глори пожалела, что на ней сейчас простое траурное платье, а не нечто сногсшибательное. Когда капитан повернулся закрыть дверь, девушка опустила вырез платья немного пониже.
– К нам присоединится Джошуа, – сказал Николас. – И, конечно же, мадам Лафарж.
– Добрый вечер, – поздоровался капитан со всеми собравшимися в кают-компании. Помещение было довольно маленьким, обставленным простои незатейливой мебелью. Вокруг покрытого скатертью деревянного стола стояли крепкие дубовые стулья. Над столом висела медная керосиновая лампа.
– Джошуа, ты уже знаком с мисс Саммерфилд.
– Рад видеть вас снова. – Старший помощник тепло улыбнулся Глории. Улыбнувшись в ответ, она обратила внимание на других гостей.
– Мисс Саммерфилд, – сказал Николас, – разрешите представить вам мадам Лафарж.
Девушка с трудом заставила себя произнести вежливые слова приветствия.
– Рада с вами познакомиться. – Тучная женщина обмахнулась платочком. Резкий запах дешевых духов разнесся по кают-компании, и Глори едва не чихнула. На ней было черное траурное платье, а широкобедрая мадам Лафарж красовалась в ярком одеянии из атласа с таким низким вырезом, что девушка нисколько не удивилась бы, если угрожающих размеров грудь женщины вывалилась бы из лифа. Разукрашенное лицо женщины покрывал толстый слой рисовой пудры, делавшей ее похожей на фантастически нелепую карикатуру.
Николас усадил Глори напротив полной мадам. На ужин подали густую похлебку из рыбы, моллюсков и овощей.
– Капитан сказал, что вы следуете на Север, – обратилась мадам Лафарж к Глори.
– Да, я еду в Нью-Йорк.
– А мы с Розабеллой сходим у Кейпа, – сказала вычурно одетая женщина. – Тебе, случайно, не нужна работа, милочка? Ты можешь легко получить ее.
Глори резко вскинула голову, так и не успев донести до рта вилку.
– А какую… работу вы выполняете? – больше всего ей хотелось, чтобы интуиция обманула ее. Неужели капитан Блэкуэлл мог позволить подобного рода женщинам появиться на своем судне? Но когда Джошуа Пинтассл невольно закашлялся и, густо покраснев, отвернулся, Глори поняла, что была права.
Мадам Лафарж от души рассмеялась.
– Не правда ли, она очаровательна, Ники? Вполне могла бы неплохо зарабатывать в Кейпе. – Женщина повернула свое размалеванное лицо к Глори.
– Мы с Роузи занимаемся древнейшей в мире профессией. Мы проститутки, моя дорогая. – Грубо захохотав, она захлопала по мясистым бедрам. Глори покраснела до корней волос. Она недоумевала, как Николас Блэкуэлл осмелился пригласить ее, леди, в компанию таких женщин.
Во второй раз с момента их знакомства капитан искренне улыбнулся. В его глазах светилось лукавство, девушка молча негодовала. Этот человек приводил ее в ярость! Он прекрасно знал, что эти две дамы были… женщинами легкого поведения, и все же правила хорошего тона не позволили ему рассказать об этом! Настоящий джентльмен никогда бы не предложил отправиться в путешествие в обществе подобных женщин и не позволил бы ей делить каюту с одной из них. Но потом внутренний голос напомнил Глори, что капитан ничего ей не предлагал. Идея путешествия на борту «Паука» принадлежала не ему.
Решив не обращать никакого внимания на Николаса и взять хоть какой-то реванш над ним, девушка намеренно завела беседу с полногрудной мадам Лафарж.
– А где Розабелла? – спросила она, стараясь говорить непринужденно.
– Эта бедная крошка плохо себя чувствует. Надеюсь, вы поняли, что я имею в виду. – Мадам Лафарж улыбнулась и заговорщески взглянула на Глори, которая сделала вид, что понимает, о чем говорит эта размалеванная кукла.
– Сегодня днем она помогала коку, а теперь лежит в своей каюте.
– Коку?
– Так на корабле называют повара, – объяснил ей Джошуа.
– Понятно.
– Роузи – неплохая девочка, – продолжала мадам Лафарж. – Не слишком, правда, расторопна, но от этого нисколько не хуже. То, что произошло, ужасно, но это случается с большинством таких, как мы. Ей просто-напросто повезло, что встретила такого человека, как наш капитан.
Откинувшись на спинку стула, Николас лениво наблюдал за сидящими за столом. Глори бессмысленно улыбалась, до смерти желая узнать, что скрывалось за загадочными словами женщины. Всем другим это, казалось, было известно, и все же по смущенному виду Джошуа девушка поняла, что пора сменить тему.
– Становится все теплее, – заметила она, и даже Николас, казалось, вздохнул с облегчением.
– Да, – вступил в разговор Джошуа. – Скоро лето.
Блэкуэлл добавил несколько незначительных фраз, и мадам Лафарж пустилась в объяснения, как трудно зарабатывать себе на хлеб в жару.
Мало-помалу преодолев свое замешательство, Глори пришла к выводу, что ей в конечном счете не так уж и неприятна эта женщина. Хозяин кают-компании за весь обед обменялся с юной леди лишь несколькими фразами. После ужина, все еще злясь на капитана, девушка обратила внимание на Джошуа Пинтассла и, к своей радости, заметила, что Блэкуэлл стал хмуриться.
Потягивая настойку из солодового корня, Глори улыбалась и озорно подмигивала собеседнику.
– Скажите, мистер Пинтассл, как вы, воспитанный человек, попали под начало капитана Блэкуэлла? – То, как это было сказано, означало: Джошуа Пинтассл заслуживает лучшего хозяина. Глори почувствовала удовлетворение, заметив, как изменилось выражение глаз капитана. Ее колкость попала в цель.
– Не возражаете, если я закурю? – спросил Николас.
Глори удивленно вскинула бровь. Дома, после ужина, джентльмены обычно удалялись в гостиную, чтобы выпить по стаканчику бренди и покурить. Но этикет на борту корабля вполне мог быть иным.
– Нисколько, – ответила Глори.
Капитан картинным жестом предложил закурить Джошуа, но тот отказался. Николас зажег сигару, затянулся и выпустил струю густого дыма. Глори чуть не закашлялась, хотя запах сигар не показался ей неприятным.
Джошуа постарался перевести разговор на другое.
– Я всегда любил море. Вполне возможно, в океане я провел гораздо больше времени, чем на суше. Мой отец почти двадцать лет был капитаном. Теперь ему принадлежит флотилия пассажирских кораблей, бороздящих океаны и моря от Нью-Йорка до Ливерпуля и обратно. Со временем кампания перейдет ко мне, но уже сейчас мне хотелось бы заниматься собственным делом. Вот уже три года я работаю с капитаном Блэкуэллом. Он многому меня научил.
– Не сомневаюсь, – нежно прощебетала Глори. Потом, вспомнив о юной леди, отдыхающей после «праведных» трудов в каюте, она подумала, чему именно мог Николас Блэкуэлл научить молодого офицера. – Мне просто повезло, что капитан оказался настолько добрым, чтобы помочь, когда я в этом нуждалась, – добавила Глори.
– Необычайно приятно видеть на борту корабля такую красивую женщину, – сказал Джошуа.
– Благодарю, мистер Пинтассл, вы очень любезны.
– Совсем нет, мисс Саммерфилд, такую красоту, как ваша, трудно описать словами. – Его взгляд пробежал по изящной шее и груди девушки, и она отметила, как загорелись глаза старшего помощника. Николас отрешенно посматривал на них. Словно чувствуя двусмысленность разговора, Джошуа обратится к капитану.
– Вы не согласны со мной?
