– Что ты пытался предпринять?
– Вытаскивал ее на верховые прогулки. Заказывал обеды, к которым она не притронулась. Просил, умолял, извинялся. Ничего не помогает. Смерть ребенка… Может быть, она права.
– Тебе кажется, что это лежит на твоей совести?
– Возможно. Наверное, мой приезд в Бостон вывел Глори из равновесия. Как ты знаешь из письма, я принудил ее выйти за меня замуж. Потом была дуэль. Может быть, все это и послужило причиной несчастья? – Николас отвел взгляд. – Я просто не знаю, Брэд. Во всяком случае, она считает, что во всем виноват я.
– Все это, действительно, так серьезно?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты считаешь себя виновным. Я понял это по письмам, хотя ты и не писал об этом открыто. Малыш умер. Теперь неважно, кто в этом виноват. Важно другое: женщина, которую любишь, здесь, с тобой. Она способна обвинить в смерти ребенка любого, потому что не может признаться, что и сама виновата в случившемся. Ее поглотило горе и чувство вины, Николас.
– Неужели ты думаешь, что я этого не вижу? Просто не знаю, что и придумать.
– А что бы ты сделал, если бы на месте Глори оказался я или Мак? – спросил Брэд тихо.
– Я быстро вернул бы вас к жизни при помощи ремня и заставил бы понять, что все случившееся осталось позади. В жизни много грустного, но есть и прекрасное.
– Тогда почему не поступаешь так с женой?
– Я дал слово никогда не повышать на нее голос, ничего не требовать и относиться с уважением.
– Я понимаю, что ты чувствуешь себя ответственным за все случившееся, но Глори – твоя жена, а не какая-нибудь святая. Ей необходим муж. Как и всякая другая женщина, она нуждается в мужчине, а не в слизняке, которым ты хочешь казаться. Будь самим собой, Николас. И будь мужем.
– Тебе кажется, это так просто?
– Проще простого.
– Думаю, ты ошибаешься.
– Эта женщина нуждается в тебе, Николас. Кто-то из вас двоих должен быть сильным.
Отставив в сторону бокал, капитан смотрел на брата, раздумывая над его словами.
– Как могло случиться, Брэд, что ты на восемь лет младше и на двадцать мудрее?
– Просто я не влюблен. Хочешь еще один маленький совет?
– Конечно.
– Постарайся возобновить нормальные супружеские отношения как можно скорее. Перед тобой не может устоять ни одна женщина. Так было всегда.
Впервые за эти кошмарные недели Николас засмеялся.
– Ты замечательный, Брэд. – Блэкуэлл сжал руку брата. – Спасибо тебе. А теперь, извини. Я должен идти. Увидимся за ужином.
Спустя два дня Николас, нагруженный многочисленными свертками и коробками, повернул медную ручку на дверях комнаты жены.
Глори подняла голову, но не сказала ни слова, посмотрев на мужа, как на незнакомого. Она сидела у камина и читала книгу. Но когда Блэкуэлл направился к кровати и бросил на нее все эти коробки, взгляд женщины стал подозрительным.
Николас подошел к платяному шкафу, открыл дверцы и, вытащив одно из черных повседневных платьев жены, стремительным движением порвал его.
Звук рвущейся материи заставил Глори вскочить на ноги.
– Что… что ты делаешь?
– То, что следовало сделать еще несколько недель назад. Избавляюсь от этих мрачных платьев раз и навсегда.
– Но… ты не можешь… я в трауре!
– Нет. Ты была в трауре. Хватит горя и печальных воспоминаний. – С этими словами Николас разорвал следующее платье. Женщина изумленно наблюдала за мужем. Тем временем, третье платье превратилось в лоскутки. Ворох ткани на персидском ковре все увеличивался. Глори продолжала сжимать в руках книгу, глядя на мужа ничего не понимающими глазами.
Николас продолжал свою работу, ожидая ее реакции.
И вот Глори нерешительно шагнула в его сторону.
– Но что я буду носить? – наконец, спросила она.
– Загляни в эти свертки на кровати. Там ты найдешь дневные и вечерние платья. Надеюсь, они окажутся в самый раз. – Окинув жену пристальным взглядом, Николас улыбнулся. – До сих пор я ни разу не ошибался, подбирая одежду для женщины. – Последнее черное платье оказалось на полу в груде ему подобных.
Глори подошла к постели, на которой лежали коробки и свертки, и повернулась к мужу.
– Зачем ты это делаешь?
– Потому что до смерти устал от всей этой печали. Ты достаточно страдала. Мы оба просто изводим себя. Больше я не хочу видеть тебя в мрачных платьях. – Он повернулся к Глори„ – Включая и то, что на тебе сейчас.
Открыв рот от изумления, женщина вцепилась в ворот платья.
– Все это несерьезно.
– Мадам, уверяю вас, я вполне серьезен. Снимайте его.
– Сейчас? – Она с недоверием смотрела на мужа.
– Да, прямо сейчас.
Ей стало не по себе от первого за несколько недель проявления решительности мужа.
– Нет, – набравшись храбрости, ответила Глори.
У Николаса радостно забилось сердце.
– Или ты сделаешь это сама, или я порву его на тебе.
Глори вызывающе смотрела на мужа, пока он не сделал шаг в ее направлении.
– Хорошо! – взвизгнула она, отскакивая. – Пришли Бетси.
– У тебя есть муж, отлично умеющий раздевать прекрасных дам.
Молодая женщина украдкой посматривала на дверь, как бы прикидывая, успеет ли выскочить.
– Даже и не думай! – Николас был начеку.
Глори взглянула на него, подняла голову, расправила плечи и повернулась спиной к мужу.
– Ты ведешь себя, как безумный. Что за бес в тебя вселился?
Николас был счастлив. Если бы Брэд был рядом, он расцеловал бы его. Расстегнув пуговицы, капитан отошел в сторону.
– А теперь я пришлю Бетси. Как только ты оденешься, мы выезжаем.
– Выезжаем?
– Да, на прогулку. Думаю, тебе давно пора взглянуть на новый дом. – Не дожидаясь ответа, Блэкуэлл вышел из комнаты.
Через несколько минут женщина буквально преобразилась: серебристо-голубое платье, подчеркивающее голубизну глаз, тщательно расчесанные и завитые кольцами волосы, ниспадающие на плечи, робкий румянец на щеках.
– Если ты решил вытащить меня из дома, чтобы я простудилась и умерла, действуй. – Глори взяла мужа под руку, и они вышли из гостиной.
Укутав Глори в меховую накидку, он протянул ей муфту.
– Мы не будем гулять долго.
За ночь намело довольно много снега, и Николас решил прокатиться с женой в нарядных черных санях с золотой отделкой, запряженных парой лошадей.
– Надеюсь, ты спустишься к ужину сегодня вечером, – сказал капитан и взял поводья.
Глори подняла голову.
– Отныне ты будешь завтракать, обедать и ужинать в столовой.
Сани плавно заскользили по чистому снегу.
