Стюарта. Он был без пиджака, в одной тонкой хлопчатобумажной рубашке, влажной от пота на рукавах и груди.
Подойдя к ней, он поднял ее за плечи с такой легкостью, словно она весила не больше пушинки.
– С вами все в порядке, миссис Морган?
Поля его низко надвинутой шляпы отбрасывали тень на бронзовое лицо, усиливая глубокую синеву глаз.
– Я… прекрасно себя чувствую.
Она неуверенно кивнула, зная, что ее шляпка сбилась набок, а красивое платье испачкано грязью. Когда Энн наклонилась, тщетно пытаясь отряхнуть пыль, то заметила висевшую у него на бедре кобуру. Она была удивлена тем, что он носит оружие. Келл – другое дело, для него пистолет был столь же естествен, как для этой почвы – каменистость. Но Джексон Стюарт!.. Вид его с пистолетом настолько поразил Энн, что она даже не стала указывать на несчастную женщину без сознания, которая лежала в нескольких футах от нее.
Джексон Стюарт стремительно повернулся к мужчине, оттолкнувшему ее.
– Полагаю, что вам следовало бы извиниться перед этой леди!
Его голос прозвучал с такой ледяной решимостью, что Энн даже вздрогнула. Однако тот мужчина, видимо, отупев от раздражения, уставился на нежданного заступника недоуменным взглядом, не подозревая о грозящей ему опасности. Молниеносное движение – и пистолет оказался уже в руке Стюарта, а затем уперся дулом под подбородок разгневанного тупицы. Раздался характерный звук взводимого курка.
– Я сказал, что вам следовало бы извиниться перед этой леди, мистер!
Все вокруг замерло, только пыль продолжала крутиться под порывами ветра. Кто-то из очереди выкрикнул:
– Лучше извинись, Джо! Это ведь сам Джек Стюарт – Стюарт Очко!..
Что бы это значило? Его имя, оказывается, всем известно и наводит ужас? Кто он? Благородный разбойник? Энн в замешательстве глядела на него во все глаза. Поселенец, запинаясь на каждом слове, сбивчиво извинялся перед нею, но она не видела ни его самого, ни ужаса, написанного на широкоскулом лице.
– Вот так-то лучше, – Джексон Стюарт широко улыбнулся и мягко спустил взвод курка, затем освободил вспотевшего от напряжения мужчину и молниеносным движеним спрятал пистолет в кобуру.
Когда он вновь повернулся к Энн, его лицо выражало ласковую почтительность:
– Мне очень жаль, мэм. Приходится время от времени учить их правилам приличия.
– Да, я понимаю, – пробормотала она, не находя нужных слов. И вдруг, словно опомнившись, добавила: – Пожалуйста, помогите этой женщине, она приехала издалека… У нее, кажется, солнечный удар… Сначала ее надо перенести в тень, а потом, наверное, позвать доктора, если он, конечно, здесь есть…
Опустившись на одно колено рядом с лежавшей без сознания женщиной, он подхватил ее под плечи и под колени.
– Отнесите ее в мой экипаж, – предложила Энн, когда подъехал приставленный к ней ковбой.
– Простите, миссис Морган. Я не видел, что вы остановились.
В знак уважения ковбой быстрым движением дотронулся до мятых полей шляпы, после чего попытался удержать на месте свою лошадь, которая шарахнулась от колыхавшихся на ветру юбок женщины на руках у Стюарта.
– Что случилось?
– Эта дама упала в обморок. Мы везем ее к доктору.
Джексон Стюарт кивнул на смирно стоявшего черного жеребца, чьи удила лежали на земле.
– Привяжите мою лошадь к коляске сзади. И если в вашей фляге есть вода, она нам пригодится.
– Да, сэр.
Отвязав флягу от седла, он передал ее Энн, затем подвел свою лошадь к жеребцу и поднял удила.
Энн самостоятельно забралась в экипаж и повернулась к Джексону, помогая ему уложить женщину на сиденье. В руках Энн она казалась бескостной тряпичной куклой. Стюарт быстро вскочил в коляску и избавил Энн от тяжкого груза.
– Откройте мне флягу, – попросил он.
Сняв пробку и протянув ему флягу, Энн наблюдала за тем, как он поднес ее к пересохшим и растрескавшимся губам женщины и, слегка наклонив, тонкой струйкой вливал ей в рот теплую воду. Энн с трудом могла поверить, что этот заботливый человек минуту назад приставил дуло к лицу другого. И вообще, если бы не отсутствие пиджака, он вполне мог бы сойти за благообразного джентльмена, к тому же невероятно красивого.
– Возьмите. – Он вернул Энн флягу, затем развязал желтый шейный платок. – Намочите его. Будем надеяться, это поможет, а заодно оботрем ей лицо.
Обращенная к ней улыбка и это «оботрем» словно говорили: мы вместе – и на душе у Энн потеплело. Она как-то не подумала о том, что они и в самом деле вдвоем помогают женщине. Она быстро смочила кусок материи, затем осторожно промокнула им лицо пострадавшей.
Женщина пошевелилась, приходя в сознание то ли от прохладной воды, то ли от того, что была теперь укрыта от солнца крышей коляски.
– Где… где я? Что случилось? – Она чуть приподняла руку, но глаза были по-прежнему остекленевшими.
