ограниченная стычка, очень быстро захватило весь регион. Точно так же, если мы взглянем на конкретные эпизоды, то увидим: туда, где командиры находят слабые точки, они немедленно посылают подкрепление, – а это все равно что бросать людей в костер. Но мы не обращаем на это внимания, поскольку для нас это привычно. Мы не можем осознать, что сама природа войны – холодная жестокость и страдание.
Печальная правда состоит в том, что мы живем в таких условиях, при которых война воспринимается как нечто волнующее и даже почетное: солдаты маршируют в нарядной форме (которая так привлекает детишек), с военными оркестрами. Мы воспринимаем убийство как нечто ужасное, но война в нашем уме не связывается с преступлением. Наоборот, в ней видят возможность продемонстрировать умение и храбрость. Мы рассуждаем о героях войны, и получается, что чем большее число людей убито, тем более героичен некий воин. Еще мы говорим о том или ином виде вооружения как о блестящем образце технологии, забывая, что, когда этот образец пустят в ход, он начнет калечить и убивать живых людей. Вашего друга, моего друга, наших матерей, наших отцов, наших сестер и братьев, вас и меня.
Но ещё хуже то, что в современной войне цели тех, кто ее развязывает, зачастую не имеют отношения к конкретному конфликту. В то же время воздействие войны на тех, кто в ней не участвует, сильно возросло. Больше всего в наши дни от войны страдают совершенно невинные, – и не только семьи тех, кто сражается, но в гораздо большей степени простые граждане, часто вообще не имеющие отношения к конфликту. Даже после того, как война заканчивается, продолжаются огромные страдания – из-за того, что в земле остались мины и отравляющие вещества после использования химического оружия, не говоря уж об экономических трудностях, рожденных военными действиями. А это значит, что все больше и больше женщин, детей и стариков становятся главными жертвами войны.
Реальность современных военных действий такова, что они становятся похожими почти на компьютерную игру. Постоянно растущая сложность и изощренность оружия превосходят воображение среднего человека. Разрушительные возможности такого вооружения настолько ошеломляющи, что, какие бы аргументы ни приводились в пользу войны, все равно аргументов против нее найдется куда больше. Для нас могла бы быть почти простительной грусть по древним битвам. Ведь тогда, по крайней мере, враги встречались лицом к лицу. Страдания войны не отрицались. К тому же в те дни правители обычно сами вели в бой свои войска. Если правителя убивали, тем, как правило, заканчивалось и сражение. Но с усложнением технологий генералы стали предпочитать держаться глубоко в тылу. В наши дни они могут прятаться в тысячах миль от места военных действий, в подземных бункерах. При мысли об этом я готов даже вообразить себе «умную» пулю, которая умеет отыскивать тех, кто решил начать войну. Пожалуй, это было бы более справедливо: и на основании этого я мог бы приветствовать такое оружие, которое избирательно устраняет виновников войн, не задевая ни в чем не повинных людей.
В связи с тем, что оружие по определению обладает способностью разрушать, мы должны признать, что, будь оно предназначено для наступательных или для оборонительных целей, все же существует оружие единственно для того, чтобы уничтожать людей. Но, если даже мы полагаем, что мир полностью зависит от разоружения, мы должны также осознать, что оружие не действует само собой. Хотя оно и предназначено для убийства, пока оно остается на складах, оно не может причинить физического вреда. Кто-то должен нажать на кнопку, чтобы взлетела ракета, или на спусковой крючок, чтобы вылетела пуля. Никакая «злая сила» сделать этого не может. Может лишь человек. Поэтому для установления мира требуется, чтобы мы начали демонтировать нами же созданные военные структуры. Мы не можем надеяться на то, что будем наслаждаться миром в подлинном смысле этого слова, пока сохраняется возможность того, что несколько человек решат продемонстрировать свою военную мощь и начнут навязывать другим свою волю. Мы также не можем надеяться на радость истинного мира до тех пор, пока существуют авторитарные режимы, возникшие благодаря силе оружия, – ведь такая власть не смущается, отдавая несправедливые приказы. Несправедливость уничтожает правду, а без правды не может быть длительного мира. Почему? Потому что, когда на нашей стороне правда, с ней к нам приходят открытость и уверенность, И наоборот, когда правды в обществе нет, единственным путем для достижения наших узких целей остается сила. Но, когда результаты достигаются подобным образом, в обход истины, люди не чувствуют себя достаточно хорошо, ни победители, ни побежденные. Подобные отрицательные чувства подрывают мир, достигнутый силой.
Понятно, что мы не можем уничтожить все оружие в одно мгновение. Как ни желанно разоружение, добиться его в одностороннем порядке чрезвычайно трудно. И хотя мы желаем увидеть такое общество, в котором вооруженные конфликты стали достоянием прошлого, и хотя нашей конечной целью должно стать полное уничтожение всего, что относится к войне, – было бы слишком оптимистичным надеяться на окончательное избавление от всякого оружия вообще. В конце концов, даже кулаки можно использовать как оружие. К тому же всегда будут существовать группы хулиганов и фанатиков, причиняющих беспокойство другим. Таким образом, мы должны допустить, что, пока существует человеческий род, должны существовать и средства усмирения злодеев.
Каждый из нас играет свою роль в этом процессе. Когда мы, как отдельные личности, разоружаемся внутренне – справляясь со своими отрицательными мыслями и эмоциями и взращивая в себе положительные качества, – мы создаем условия для внешнего разоружения. В действительности, подлинный,
