– А вы кто? – спросила молниеносная девочка.
Женя обернулся. Девочка смотрела на него с тусклой искрой интереса. Ее полные губы, накрашенные цикламеново-серебряного цвета дешевой помадой, опускались острыми уголками вниз. Какая-то мутная пелена, усталость или лень, стояла между внешним миром и ее глазами, как контактные линзы. Кожа такая же скверная, как у убитого мальчика. Ногти на красных потрескавшихся пальчиках – в облупившемся черном лаке.
– Вампир, – сказал Женя.
– Отдохнуть хотите?
– Еще как…
– Тут есть ларьки. Давайте купим чего-нибудь.
– Чего ты хочешь?
– Ну… шоколадку, ликера – тут есть такой ликер, вишнями пахнет. У вас есть сигареты?
Женя вытащил начатую пачку. Девочка начала его утомлять – отдохнуть в ее обществе не представлялось возможным. Женю удивило, что девочка как будто не особенно обрадовалась, как будто вовсе не испугалась – подумаешь, маньяк.
– Какая у вас зажигалочка красивая.
– Возьми себе.
– Вы всегда этот «Винстон» курите?
– Только по праздникам.
– Пойдемте на вокзал, а то тут ветер дует.
Девочка закурила, помедлила вернуть пачку, но все-таки вернула, выпустила колечко дыма и пошла к вокзалу. Женя направился за ней, чувствуя себя старым волокитой. Не удрать ли?
– А чего вы сказали этому про мальчиков?
– Ты слышала?
– Ну да… только не поняла. Он чего – того?
– Нет. Я же сказал – он убийца.
Холоднокровная девочка. Как неживая.
– Ты что же садишься в машину ко всяким? Можно нарваться.
– Он сотку «зеленых» обещал, козел… Машина красивая…
– Красивая. «Тойота».
На вокзале было сыро, тепло, душно. Многолюдно, сновали пассажиры с тюками, чемоданами, пирожками, мороженым, пакетами. Околачивались попрошайки, южного и северного вида, деловитые и профессионально грязные, еще какие-то личности темной и не пассажирской наружности. Определить в этой толпе коллег девочки Женя не взялся бы даже за солидную плату.
В ларьках продавали съестные припасы, мелочи разной степени ненужности, игрушки и видеопорнуху. Девочка сориентировалась с привычной скоростью, подошла, показала озябшим пальчиком. Женя купил шоколадку с воздушным шаром и бутылку ужасного пойла, которое девочка любила. Вспомнил, как пытался заставить Лялечку выпить кагора. Славная, славная Лялечка… Девочка, наверное, ее ровесница. Может быть, чуть постарше? Или помладше?
Принесла из страшного буфета полосатые пластмассовые стаканчики. Уселась рядом на скамейку в зале ожидания, принялась ковырять пробку бутылки.
– Я ликер не пью, – сказал Женя.
Девочка безропотно сунула бутылку в бездонный карман серебряной курточки, откуда вывалилась цветная бархотка и трамвайный билет, и зашуршала шоколадом.
– А шоколад едите?
– Нет, только людей.
Девочка отвлеклась от шоколадки, посмотрела внимательно, без улыбки. Потом серьезно улыбнулась, не спеша, деловито, одними цикламеновыми губами.
– А вы как любите?
– Что как?…
– Ну это… трахаться как любите?
Чтобы обдумать прямой ответ на этот вопрос, Жене понадобилось минуты полторы. Он начал кое о чем жалеть, но боялся об этом думать и не смел себе признаться. От девочки тонко пахло близкой смертью. Четко и явственно. Захотелось облизать губы.
Девочка терпеливо ждала ответа.
