Иногда Сондра напоминала Эмили ее братца, который совсем еще мальчишкой пристрастился к героину. Врачи думали излечить его другим наркотиком как противоядием. Не вышло: его тянуло только к героину. В конце концов он и погубил братца Тедди.
Эмили про себя сотворила молитву о его бедной душе.
Продолжая стоять в дверях, она чуть шевельнулась, надеясь привлечь внимание Сондры, хотя экономка подозревала, что та давно ее увидела. Однако Эмили не собиралась сама напоминать о своем присутствии и этим напрашиваться на неприятности, зная характер и беспощадный язык хозяйки. Однажды она совершила такую ошибку и больше ее не повторит.
В лучших традициях вышколенной английской прислуги она продолжала невозмутимо взирать на госпожу в постели, облаченную в шикарное черное шелковое кимоно, выгодно подчеркивающее лунное сияние ее платиновых волос.
– Что вам угодно, мисс Боггс? – наконец, подняв голову, спросила Сондра, глядя не на экономку, а на черный лакированный отделанный медью зеркальный шкаф во всю стену.
Только сейчас Эмили заметила светящийся экран телевизора с выключенным звуком.
– Можно забрать поднос, мэм? – спросила она, подчеркивая свой английский выговор, благодаря которому получала на пятьдесят долларов в неделю больше, чем платят домоправительницам в Аспене.
– Да, – коротко ответила Сондра, глядя на мелькающие на экране прекрасные ландшафты и осенние пейзажи.
Получив наконец доступ в спальню, экономка направилась к небольшой китайской тумбочке у постели, служившей также ночным столиком, на котором стоял поднос с ужином. Эмили приготовила его хозяйке два часа назад. Окинув его взглядом, она убедилась, что хозяйка притронулась лишь к салату по-итальянски из креветок, долек апельсина и петрушки, да еще был надкушен шоколадный торт с орехами. Эмили вспомнила, как уже попробовала его, – когда нарезала, слизнула с ножа и пальцев крем и крошки.
– Оставить вам торт, мэм? Вы его едва отведали.
– Не надо. Убери все.
– Хорошо, мэм.
Эмили подхватила поднос, уже предвкушая, как выпьет чашечку чая с этим дивным тортом.
Конечно, она его не выбросит только потому, чтоон надкушен.
– Си Си Хант придет завтра в десять утра, – сказала Сондра, не отрывая взгляда от экрана. – Он должен сделать кое-какие замеры в гостиной: собирается расписать потолок к маскараду в канун Дня всех святых-. Возможно, с ним будет еще кто-нибудь, я точно не знаю. Но ты впусти их.
– Как прикажете, мэм. – Эмили, проследовав к двери, остановилась. – Вам что-нибудь еще подать вечером?
– Кофе.
Эмили подавила вздох.
– Колумбийский или...
– Отлично.
Как только экономка вышла, на экране цветные виды сменились серым мельканием – видеопленка кончилась. Сондра нажала кнопку перемотки и вернулась к своим записям.
Несколько поправок и дополнений, пленка для Лесситера готова.
Она окинула взглядом груду планов, карт и записей – всего того, что теперь называлось планом развития и реконструкции района «Серебряная роща». Ничто, кажется, не забыто. Смета уже составлена, а это значит, что к концу недели она представит Лесситеру все.
У него на этот раз не будет оснований отвергать ее предложение. Стоит ему увидеть цифры.
Представив себе, как у надменного магната загорятся глаза, когда он познакомится с ее расчетами, Сондра довольно потянулась, выгнув, как кошка, спину, и рассмеялась низким глуховатым смехом. Это зрелище доставит ей колоссальную радость. Довольная собой, она схватила одну из вышитых подушечек и прижала ее к животу.
Из состояния блаженной расслабленности ее вывел приглушенный звонок телефона. Вздохнув, она лениво протянула руку к трубке:
– Слушаю?
– Сондра, это Уоррен.
– Уоррен... – Она хотела было сказать, что просмотрела все видеоклипы, но он прервал ее:
– Тебе твой дружок говорил, что он затеял?
– Беннон? – Сондра удивленно нахмурилась. – О чем ты?
– За эту неделю он оборвал все телефоны в округе, названивая местным музеям и фондам защиты природы. Предлагает им всем выкупить поместье Мастерсов.
– Что? – Сондра села, продолжая прижимать к себе подушку.
– Неужели он тебе ничего не сказал?
– Нет.
Наверное, он не замедлит это сделать, подумала Сондра.
