Джанет Дейли
Золотой мираж
1
Самолет, прочертив тонкую белую линию в холодном осеннем воздухе, медленно заходил на посадку. Внизу в легкой дымке уже были видны гранитные отроги Скалистых гор, ощетинившиеся хвойными лесами. Это был вольный, суровый и прекрасный край. Его неприступное величие, казалось, постоянно бросало вызов сильному и отпугивало слабого, спокойно взирая на извечные попытки человека укротить дикую красу природы.
Сверху было видно, как по высокогорным лугам, где некогда бродило несметное количество лосей, по желтой осенней траве возвращалось с летних пастбищ стадо, подгоняемое ковбоями. Справа по каменистому склону, прорезая чашу хвойных рощ, весело, словно горная река, сбегали в равнину горящие червонным золотом осины.
Солнечный отблеск от крыла снижающегося реактивного самолета заставил старого Тома Беннона поднять голову и посмотреть на небо. Его широкополая ковбойская шляпа была столь же старой и помятой, как и его лицо. Натруженные руки фермера, лежавшие на луке седла, были в желтых стариковских пятнах, крупное тело отяжелело под грузом девятого десятка, волосы тронула седина. Глубоко посаженные глаза из-под кустистых бровей внимательно оглядели ясное октябрьское небо в поисках причины, отвлекшей его от привычного дела фермера-скотовода и спокойных воспоминаний о прошлогоднем перегоне. Вид изящного реактивного лайнера, летящего так низко – слишком низко! – заставил его раздраженно насторожиться.
– Посмотри только, что позволяет себе этот паршивец! – в сердцах крикнул он сыну, указывая рукой на небо и самолет, который, без сомнения, принадлежал частному лицу. – Только полоумный может кружить в этих местах так низко.
Том Беннон-младший, подняв голову, посмотрел на самолет. В свои тридцать шесть он, пожалуй, был уже копией отца. Его лицо жителя сурового горного края, обветренное и рано изрезанное морщинами, не было, однако, лишено своеобразной мужской привлекательности, заставлявшей не одну женщину провожать его взглядом. Никто в этих местах не звал его Молодым Томом или просто Томом. Для всех он был и остался Бенноном с той самой минуты, как Старый Том, взглянув на сына, категорически изрек: «Это настоящий Беннон».
– Бьюсь об заклад, что это один из голливудских киношников-придурков, которые любят показуху и хотят с особым форсом посадить самолет в Аспене, разве не так? – с вызовом произнес старик. Беннон, заметив на белоснежном фюзеляже эмблему киностудии «Олимпик», уже знал, кто пожаловал в их края.
Однако ему некогда было размышлять над этим, ибо встревоженное гулом самолета стадо сбилось в кучу перед воротами, отказываясь входить в загон.
– Эй, Нед, Хэнк, загоняйте их в ворота! – крикнул он подручным, а сам стал искать глазами Лору, свою девятилетнюю дочь. Она ехала в конце стада, раскачиваясь в седле из стороны в сторону, поводя плечами и прищелкивая пальцами в такт музыке. Голову ее украшали наушники плейера. Разумеется, Лора не слышала распоряжений отца. Но зато резкий повелительный свист хозяина услышали собаки, бежавшие рядом с ее лошадью, и стремглав бросились выполнять свои обязанности.
Беннон торопился, пока не поздно, загнать в ворота вожаков стада, и без того неохотно покидавшего привольные луга. Не обращая внимания на протестующий рев скотины, он вместе с помощниками теснил стадо с флангов и для пущей острастки громко щелкал по лосинам сложенным вдвое арканом.
Старый Том, остановив лошадь на холме, следил оттуда за тем, как неохотно вошла в ворота загона первая корова. Круживший над лугом самолет предвещал, что на сей раз не все сойдет гладко с загоном стада. Самолет летал так низко, что Старый Том успел заметить темные очки пилота и чьи-то любопытные лица в иллюминаторе.
– Эй, не дайте стаду разбежаться! – громко крикнул он.
Но самолет с ревом пронесся на высоте не более трехсот футов над вконец перепуганной скотиной. Даже бывалый конь под Старым Томом, которого не смог бы испугать выстрел из ружья над самым ухом, вздрогнув, сорвался с места.
Картина мчавшихся животных, крики ковбоев, пытающихся преградить им путь, вместо гнева и досады вызвали у старика неожиданные воспоминания о лучших днях его молодости. Пришпорив своего чалого, он пустился вдогонку за стадом.
Заметив вдали внучку, ловко осадившую рвущегося вперед пегого коня, он с гордостью отметил умение, с которым девочка совладала с испугавшейся лошадью. Едва научившись говорить, малышка под руководством деда научилась ездить верхом. Лора отлично держалась в седле, чутко улавливала состояние лошади под собой и умела быть готовой к любым неожиданностям.
Однако, увидев впереди густые заросли осины, Старый Том выкинул все посторонние мысли из головы. Нельзя было допустить, чтобы скот разбрелся по лесу, потом его не доищешься. На поиски может уйти целый день, а то и два.
– Гоните их на луг, на луг! – крикнул он. – Не пускайте стадо в лес!
Из-за гула самолета и топота копыт слов Старого Томаса все равно никто не слышал. Но Беннон сам все понял и уже пустил коня наперерез стаду.
В былые времена, подумал Старый Том, он присоединился бы к сыну, а его чалый не уступил бы в резвости доброму коню Беннона. Но не теперь, увы, не теперь.
Кит Мастерс, удобно устроившись с ногами в мягком кресле салона, смотрела в иллюминатор, как вдруг чья-то рука легонько скользнула по ее спине и легла на бедро. Кит узнала знакомый жест и улыбнулась. Оглянувшись, она привычным движением отбросила со лба непокорную белокурую прядку и заложила ее за ухо. Джон Тревис, изогнувшись своим долговязым телом, с удобством устраивался напротив среди мягких подушек дивана.
Мгновенная, всем хорошо известная на экране, неожиданная и коварная улыбка делала его лицо опасно привлекательным.
– Я узнал от пилота, что мы пролетаем над родными тебе местами. Ты что-то еще помнишь?
