– Нет.
Он нахмурился.
– Я ожидал, что ты скажешь «да». Выходит, осечка?
Кит сделала вид, что смутилась.
– Почему?
– Я надеялся, что ты скучала без меня.
– Вот как?
Ничего подобного Кит, конечно, не испытывала, но все же была рада его появлению.
– Ведь тебе хотелось со мной танцевать?
Рассмеявшись, Кит подхватила шутку.
– Я не верила, что ты когда-нибудь меня пригласишь.
– Сейчас поверишь, – воскликнул Джон и, подхватив ее, увлек за собой в гущу танцующих.
Они танцевали, смеялись, шутили, флиртовали и не покидали паркета до тех пор, пока музыканты не объявили перерыв. Джон направился за напитками, а Кит спустилась в дамскую комнату.
В ней никого не было, за исключением дамы, щедро увешанной бриллиантами и рубинами, причесывающей перед зеркалом волосы щеткой в серебряной оправе с монограммой. Мельком взглянув на Кит, она продолжила свое занятие, словно в комнату заглянула уборщица. Кит тем не менее улыбнулась ей и прошла в первую свободную кабину.
В эту минуту в дамскую комнату вошел еще кто-то. В открытую дверь ворвался шум бала, затем, когда дверь закрылась, Кит услышала голос Энджи. Кит поспешила оправить платье, рука ее уже коснулась задвижки, а на лице появилось радостное волнение от предвкушения снова увидеть близкую подругу, как вдруг слова Энджи остановили ее.
– Не будь наивной, Трула. Конечно, Кит спит с Джоном Тревисом. Как иначе она могла получить ведущую роль в его новом фильме?
Кит замерла на месте.
– Она сама тебе это сказала? – спросила дама, которую Энджи назвала Трулой. В ее голосе было столько жадного любопытства, что Кит почувствовала отвращение.
– Конечно же, она все отрицала. Но меня не проведешь, я слишком хорошо ее знаю, – убежденно ответила Энджи. – Кит всегда строила из себя святошу. Иногда меня просто тошнило от ее притворства.
Кит постаралась больше не прислушиваться. Того, что она услышала, было более чем достаточно. А почему это так уязвило ее? Ведь в Голливуде о ней распускают немало всяких слухов. Но там зависть, сплетни, коварство – дело обычное. На все она привыкла отвечать шуткой, смехом. Сейчас же ей было не до смеха. Слова, прозвучавшие из уст Энджи, ее самой близкой подруги, потрясли ее. Ей было по- настоящему больно. Энджи предала их дружбу.
Кит услышала стук каблуков по кафелю пола и звук запираемой кабинки.
– Черт побери, я порвала чулок, – услышала она раздраженное восклицание Энджи.
Воспользовавшись возможностью избежать встречи с ней, Кит поспешила покинуть дамскую комнату.
Джон уже ждал ее с бокалом вина.
– Спасибо, – поблагодарила она и отпила глоток. Вино показалось безвкусным. Она опустила бокал, почувствовав странное беспокойство. Теперь все здесь ее раздражало – вино, музыка, люди, шум этого праздничного сборища.
– Что-то случилось? – спросил Джон, вопросительно посмотрев на нее.
Она покачала головой.
– Просто становится слишком шумно.
– Чертовски шумно, – поддержала ее Пола, сжав виски. – У меня началась мигрень.
– Хотите уйти?
– Да, пожалуйста, – взмолилась Пола, прежде чем Кит успела что-либо сказать.
– Ты не против? – Джон посмотрел на Кит.
– Ничуть. С меня уже достаточно.
– А как же встреча с подружкой? – вспомнила Пола. – Вы собирались договориться позавтракать вместе?
– Я не нашла ее, – Кит пожала плечами. – Впрочем, это уже не имеет значения.
Еще как имеет, с горечью подумала она про себя.
Вернувшись на виллу, Кит, последовав примеру остальных, сразу же ушла в свою комнату. Однако белая постель под прозрачным пологом не манила ее. Кит оставила сумочку на стеклянной крышке столика и вышла на террасу.
Все еще продолжая чувствовать досаду и смутную тревогу, она бесцельно ходила по террасе, от яркого квадрата двери до темных колонн балюстрады. Она тщетно пыталась успокоиться и разобраться в себе. Но ничего не получалось. Что произошло? Что привело ее в такое смятение – предательство Энджи или любовь Беннона?
