его любимые, но, надеюсь, я найду астры, золотые шары и что-либо из луговых цветов, которые он так любил. – Она посмотрела на горы. – Летом он любил уезжать далеко в горы, чтобы полюбоваться луговыми цветами. Он говорил, что там он видел настоящие альпийские цветники.
– Наверное, это было очень красиво.
– Да... Ну что ж, пойдем?
– Да, если хочешь.
Кит кивнула и, протянув руку, еще раз коснулась нагретого солнцем гранита. Повернувшись, чтобы уйти, она вдруг замерла на месте. На кладбище они с Джоном были не одни. Несколькими могилами дальше она увидела Беннона со шляпой в руке, стоявшего у могилы жены. Рядом с ним была его дочь. Кит смотрела на девочку с откинутыми назад темными волосами, образовавшими как бы рамку вокруг лица. Темные глаза смотрели на отца.
Когда Джон коснулся рукой Кит, та в испуге вздрогнула.
– Что с тобой? – Он внимательно и с любопытством смотрел на нее. – У тебя такой вид, будто ты увидела привидение.
– Почти, – согласилась Кит и кивком указала в сторону Беннонов. – Дочь Беннонов похожа на покойную Диану как две капли воды. Я даже испугалась.
– На Диану?
– Жену Беннона. Она умерла сразу после рождения Лоры. Были какие-то темные слухи... – Она умолкла и пожала плечами.
– Она была твоей подругой?
– Нет. Я не встречалась с ней после того, как она вышла замуж. Меня не было здесь, я училась в колледже.
Она говорила об этом без прежней горечи, но все еще помнила, какую боль причинило ей известие о женитьбе Беннона. Ей написал об этом отец в коротеньком письме, которое прислал в колледж.
– После окончания колледжа я почти сразу же уехала в Лос-Анджелес, так что видела ее и Беннона всего пару раз. Она была очень красива – длинные черные волосы, темные, почти черные глаза, безукоризненная кожа.
– И ни одной веснушки?
– Ни единой. – Увидев его смеющийся взгляд, она улыбнулась.
Он долго смотрел на нее, вспоминая ночь, а потом перевел взгляд на Беннонов.
– Как я понимаю, он не женился снова?
– Нет. Он не забыл Диану.
Кит увидела, как Беннон снова надел шляпу и улыбнулся дочери. Взявшись за руки, они медленно направились к стоявшему неподалеку пикапу, возле которого их ждал Старый Том. Он, как и сын, был в темном костюме с черным шелковым шнуром вместо галстука.
– Кажется, они пришли сюда после мессы в церкви, – заметила Кит. – Господи, как давно я не бывала на воскресной службе! В детстве наша семья каждое воскресенье ходила в церковь.
Кит смотрела, как отъезжал пикап.
– Ваша семья была религиозной?
– Религиозной? – задумалась Кит. – Мне кажется, это не очень удачное слово. Когда живешь в такой близости от Скалистых гор, нельзя не чувствовать присутствия Бога. Не знаю... Бывать в церкви по воскресеньям казалось нам чем-то само собой разумеющимся. По крайней мере, в моей семье.
Увидев несколько отсутствующее лицо Джона, она вдруг почувствовала, что все, о чем она пыталась ему рассказать, просто непонятно ему. Джон действительно постарался сменить тему разговора.
– Давай вернемся в город и выпьем где-нибудь кофе, – наконец предложил он.
– Хорошо. – Она бросила взгляд на белую вершину Ровера, на деревья и небо и, ощутив, как прохладный ветерок холодит лицо, с наслаждением сделала глубокий вдох.
– Мне захотелось пройтись пешком. Ты не возражаешь? Всего несколько кварталов.
Джон колебался лишь мгновение.
– Что ж, почему бы не пройтись. Всегда можно поймать такси, если захочется.
– Ты обленился, – со смехом упрекнула его Кит.
– Я припомню тебе эти слова.
Покинув кладбище, они неторопливо шли по шоссе к городу. Джон обнял ее за плечи. На мосту через горный ручей они остановились и, облокотившись о перила, смотрели на рыбака в высоких болотных сапогах, стоявшего на мели посредине ручья и безуспешно пытавшегося забросить леску в места поглубже. Все это время по мосту с шумом и грохотом проносились машины.
– Не мог найти себе места потише, – недоуменно заметил Джон. – Ни черта он здесь не поймает.
– Возможно, он и не хочет поймать.
– Зачем тогда ходить на рыбалку? – спросил Джон с вызовом. Ямочка на его подбородке стала еще глубже. Ветер растрепал его волосы, они беспорядочными прядями упали на лоб.
– Может, ему просто нравится сам процесс, а не его результаты.
– Но какой в этом смысл? – горячился Джон.
