Холодный дождь привел Халену в себя. Она с минуту лежала, вглядываясь в силуэты строений вокруг, и сориентировалась, наконец, поняла — ограда прямо по курсу. Пройти бегов пятнадцать любой ценой и — здравствуй свобода. Легко!… Главное, иначе даже не думать.
Переползла к бочкам, прислонилась к ним спиной и, подставив лицо дождю, позволила себе еще минуту передышки. Не нравилось ей что-то, а что — понять не могла. Свербело в голове и расплывалось, не давая четкого определения.
Девушка осторожно выглянула из-за бочек: справа темный силуэт, словно человек под плащом спит около углей. Слева… Вот в чем дело! Тот мужчина в клетке, которого она днем за Грома приняла. Ну, вот и сложилось все.
Халена поморщилась, приподнимаясь, к клетке двигаться начала. А пленник хоть бы пошевелился, моргнул. Сидит на земле как на троне, локоть на колено положив, и смотрит в упор на девушку. Истукан! А — горец! Как же она сразу не поняла? Видела ведь его товарищей в Славле — один в один — статуи из гранита.
А может он умер?
Нет, ресницы периодически вздрагивают и глаза мерцают, словно у кошки в темноте.
Халена в прутья решетки вцепилась, уставилась на мужчину — интересно, истуканы речь человеческую понимают?
Дейн смотрел на девушку и понять не мог — что ей надо? Что ждет? Почему не уходит?
Халена клетку оглядела, замок приметила.
— Ключи надо, — вздохнула. Придется искать. Не может же она уйти, а этого здесь оставить. Не по человечьи так-то.
Покосилась в сторону спящего стражника — интересно, у него ключи или придется приступом сторожку служивых брать, перебудив весь замок?
— Будем надеяться на лучшее. Потерпи, я сейчас, — прошептала мужчине, подбадривающе улыбнувшись. Пленник, видно, оптимизмом не проникся, но озадачился — моргнул.
Халена то ли хмыкнула, то ли булькнула и направилась за ключами, где ползком, где перебежками. И куда боль да слабость делись? А может, головой ударилась? Или организм в состоянии не проходящего шока замучился позывные о милости хозяйке подавать?
Толк, правда? Дел впереди немало и путь не близкий предстоит. Мысленно его, конечно, можно прошагать, но реальный смысл теряется…
`Помоги, Гром', - вздохнула в который раз.
Дейн растерянно следил за действиями девушки и гнал мысль, что она действительно решила найти ключи, освободить его, тем самым, теряя драгоценное время на бегство для себя. И полезли в голову мысли одна неожиданней другой: стала бы другая его вытаскивать собой рискуя? А какая женщина вообще смогла бы проявить подобную смелость, вести себя так, как ведет эта?
Драться, заведомо зная, что победы не будет и перевес сил на стороне врагов.
Лезть в окно, молча ползти вниз, и прыгать с высоты.
Потом вместо того, чтоб спокойно уйти, освобождать незнакомого ей человека.
Нет, или мир перевернулся пока Дейн сидит в клетке, или мирянам действительно выдали клад. Не богиню конечно, в смысле происхождения, но чудо по факту существования. Но если так, то, что ж они свою воительницу не уберегли? Где они? Куда делись? Почему по следам не пошли, хоть ратью, хоть по одиночке ее вызволить не попытались?
Чем они таким важным заняты, что позволяют своей в плену сидеть?!
Нет, все-таки мир сошел с ума.
Халена мысленно поблагодарила Грома за то, что помог — ключи оказались у этого стражника. Она осторожно вытащила связку из карабина на поясе мужчины и крепко зажала их в руке, с сомнением поглядывая то на меч под рукой стражника, то на него самого.
Забрать оружие? Опасно, воин проснуться может.
Убить пока спит? Да как можно сонного, не нападающего убивать?
А если проснется и тревогу объявит?
Все равно не правильно человека убивать из соображений — на всякий случай!
Тряхнула волосами и обратно поползла. Опять перебежками от бочек да телеги с сеном к клетке.
`Ненормальная', - уверился Дейн. А какой нормальный воин врага живым оставит, зная, что тот может ему навредить? Вот проснется сейчас и разбудит весь замок — уйдет тогда чудо мирян лишь до ограды и обратно в замок. Но уже связанной, а возможно и в цепях. Эльфар спокойно на то решится — в Богов он верит, когда выгодно, а остальное время позволяет своим думать, что верит. Женщины же для росков — бессловесные сироты, что словно
