Неизвестно, что за ним.
А на вымытой небесной синеве разлетелись белые облака, размазанные ветром. Тео смотрел на эти облака, они, почему-то, казались ему табуном призрачных лошадей, распластанных в галопе, вытянутых скоростью, тонких, длинношеих – как вороной жеребец, грустно проводивший машину темными трагическими очами…
Зеленый.
Выглядела эта база очень современно. С обеих сторон автоматизированных ворот смотрели видеокамеры и смотрели недобро. Забор производил впечатление – основательный такой забор, элегантный и дорогой, но тюремного типа. Непроницаемый.
Тео вышел из машины, за ним – собаки. Рамон прижался к его бедру теплым боком; Тео даже показалось, что под мохнатым теплом можно ощутить сильное нервное сердцебиение пса. Он погладил напарника между ушей и нажал на кнопку звонка, уверенный, что на базе их уже увидели и готовы… к чему бы то ни было.
– Говорите, – сказал шипучий голос из динамика.
– СБ, плановый рейд, – сказал Тео так буднично, как сумел. – С нами представитель Лиги. Свяжитесь с владельцем и приготовьте документы и охотничьи лицензии.
Динамик долго молчал. Наконец оттуда мрачно сообщили:
– Хозяин в городе. А у нас нет его разрешения пускать на территорию посторонних. Сперва покажите ордер… в смысле, приказ из управления СБ покажите.
Рамон глухо зарычал, и Тео почувствовал его мелкую нервную дрожь, напряжение перед боем. Сапфир заложил уши и высоко открыл клыки.
– Довольно, открывайте! – рявкнул Тео. – Псы мертвечину чуют.
– Щ-щас, разбежался! – отозвались из динамика в том же тоне. – Приказ покажи, инквизитор!
Голос был омерзителен, и Тео вдруг нелогично подумал, что медведь-пропойца слушает этот дрянной голос уже очень давно, что, возможно, безнадежно пытается заглушать отвращение человеческим ядом… Он махнул рукой собакам и вернулся в машину.
– Прокололись? – спросила Жасмин. – Может, лучше было мое удостоверение показать?
Феликс в сердцах выплюнул окурок в окно и взялся за ключ зажигания.
– Пристегнитесь, – сказал Тео. – Феликс, старина, разгоняемся и вышибаем ворота. Они, кажется, пожиже забора.
– Так… машина-то, вроде как, Лиги… – сказал Феликс неуверенно, но ключ повернул. – Разобьем ведь, к бесам…
Забавно, что его волнует состояние автомобиля после взлома, а не факт незаконного проникновения, подумал Тео, а Жасмин весело сказала:
– Представитель Лиги не возражает, – и щелкнула ремнем безопасности. – Сапфир, лежать! Лежать, Рамон!
Тео подумал, что у Жасмин вид человека, который постоянно выламывает чужие ворота автомобилями, и улыбнулся. Феликс дал задний ход, пятился метров сто, а потом так лихо газанул, что всех пассажиров отшвырнуло назад.
– Держитесь! – крикнул он ровно за миг до удара. Грохот превзошел ожидания, тряхнуло так, что у людей зубы лязгнули – но ворота вылетели с картонной легкостью. Машина, с треском раздавив их упавшие створы, проехала еще метров пять, и Феликс затормозил со скрипом и визгом.
– Ты что делаешь, гад! – заорали из стеклянной будки, а откуда-то сбоку выскочили люди с перекошенными лицами. Тео, отстегивая ремень, крикнул:
– Сохраняйте спокойствие, простая проверка, – и тут Рамон выскочил из машины и понесся куда-то за домик, обсаженный пестренькими декоративными кустиками.
Все завертелось с чудовищной скоростью. Феликс сзади щелкнул предохранителем пистолета, громила в спортивном костюме размахивал, как дубинкой, охотничьей винтовкой, а Жасмин крикнула:
– Не смейте стрелять, я – посредник из Лиги! – и бегущие замедлили-таки бег и перешли на шаг, увидев Бабочку на удостоверении.
Сапфир яростно залаял, дыбя шерсть, и в тот же миг из-за хорошенького домика раздались пистолетный выстрел, собачий визг, рычание и человеческий вопль – с интервалами в какие-то нереальные доли секунды. Тео забыл про все и рванулся туда, а Жасмин, кажется, бежала за ним, а сзади Феликс палил в воздух и что-то кричал, и лаял Сапфир, и кто-то орал, но уже не было времени понимать.
А за домиком, на дорогих фигурных плитках двора, лежал гнилой мертвяк в отличной куртке на меху, бархатных штанах и фирменных ботинках. Пистолет валялся рядом с его разжавшейся рукой, из растерзанного горла торчали белые кости в черной крови, лицо превратилось в черно-синюю маску с дырами вытекших глаз, а над ним, шатаясь, стоял Рамон и ухмылялся окровавленной пастью. Черная глянцевая шерсть на его правом плече пропиталась яркой кровью, струйка крови текла по передней лапе, которой он только чуть-чуть касался земли. Он вилял хвостом.
