Геркулеса.
Гурк оглядел развешанные над прилавком корзины, поизучал разные безделушки — и снова задымил сигарой. Затем несколько глуховатым, но все же достаточно внятным голосом поинтересовался:
— Что это? — И ткнул жесткой трехпалой ручонкой куда-то вниз.
— Что? Индейская котомка? — заискивающе пропищала Марта Кроуфорд. — Или берестяной календарик?
— Да нет, вон там, — сказал гурк, снова указывая вниз. На сей раз, перегнувшись через прилавок, Кроуфордам удалось выяснить, что пришелец воззрился на некую округлую сероватую блямбу, лежащую на земле.
— Это? — недоверчиво переспросил Льюэллин.
— Это.
Льюэллин Кроуфорд залился краской.
— Так… это ж просто коровья лепешка. Корова тут с фермы вчера отбилась — ну и плюхнула — а я, понимаешь, проморгал.
— Сколько стоит?
Кроуфорды недоуменно уставились на гостя.
— Что сколько стоит? — с ошалелым видом спросил Льюэллин.
— Сколько стоит коровья лепешка? — прорычал из-под шарфа пришелец.
Кроуфорды переглянулись.
— Слыханное ли дело… — вполголоса начала было Марта, но супруг сурово шикнул на нее. Затем, внушительно откашлявшись, взял инициативу в свои руки.
— Как насчет десяти це… э-э, не хотелось бы, понимаешь, запрашивать лишнего… как насчет четверти доллара?
Пришелец достал пухлый кошелек, положил четвертак на прилавок и что-то буркнул своему оставшемуся в автомобиле спутнику.
Второй пришелец вылез из машины с круглой фарфоровой коробочкой и совком с золоченой ручкой. С помощью совка он или, скорее, оно аккуратно подцепило коровью лепешку и поместило ее в коробочку.
После чего оба пришельца забрались в машину и укатили под вой турбин, оставив после себя густое облако пыли. Кроуфорды проводили их ошалелыми взглядами, а затем дружно посмотрели на прилавок, где лежал сияющий четвертак. Льюэллин взял монетку и подбросил на ладони.
— Скажи пожалуйста! — ухмыльнулся он.
Всю неделю дороги буквально ломились от пришельцев в длинных сверкающих автомобилях. Они сновали повсюду, разглядывали все подряд — и то и дело расплачивались сияющими новенькими монетками и хрустящими банкнотами.
В народе поговаривали, что зря, дескать, правительство пускает на планету всех без разбору, но инопланетяне порядком оживили торговлю и не доставляли особых хлопот. Некоторые из гостей объявили себя туристами, а другие утверждали, что проходят производственную практику по социологии.
Льюэллин Кроуфорд сходил на примыкающий к дому выгон и выбрал там четыре отборных коровьих лепешки, после чего разместил их у себя в ларьке. Когда подкатил очередной гурк, Льюэллин сразу предложил новый товар и выручил по доллару за штуку.
— Да зачем им лепешки? — взвыла Марта.
— А тебе не все равно? — резонно спросил супруг. — Им нужны — а у нас есть. Если Эд Лейси опять позвонит насчет просроченной закладной, скажи ему, чтоб не беспокоился! — Он очистил прилавок и любовно разместил там новый товар. Для начала цену решили поднять до двух, а затем и до пяти долларов.
На следующий день над ларьком уже сияла новая вывеска: «КОРОВЬИ ЛЕПЕШКИ».
Как-то осенним вечером два года спустя Льюэллин Кроуфорд вошел в гостиную, швырнул в угол шляпу и тяжело плюхнулся в кресло. Поверх очков он принялся разглядывать красовавшуюся на каминной доске большую округлую блямбу, со вкусом раскрашенную концентрическими голубыми, оранжевыми и желтыми кольцами. Блямба эта с первого взгляда вполне могла показаться настоящей лепешкой класса «Трофи», музейным экспонатом, оформленным на планете гурков; но на самом деле, подобно многим своим тонко чувствующим современницам, миссис Кроуфорд самолично раскрасила и установила этот шедевр.
— Что случилось, Лью? — спросила она, предчувствуя недоброе. Несмотря на новую прическу и модное нью-йоркское платье, выглядела она озабоченной и осунувшейся.
— Случилось! — проворчал Льюэллин. — Этот старый хрыч Томас просто форменная скотина — и больше ничего! Четыреста долларов за голову! Уже и коровы, понимаешь, по сходной цене не купить.
— А может, и ничего, Лью, — ведь у нас уже семь стад — может и…
— Нужно больше, Марта, если мы хотим удовлетворить спрос! — воскликнул Льюэллин, выпрямляясь в кресле. — Черт возьми, прикинь сама! Королевские лепешки подскочили до пятнадцати долларов — да и то на всех не хватает… А как тебе
