— Нет. Полагаю, что нет. Итак, яйца, тосты, кофе, молоко… Да, как насчет чертова сухого завтрака для Нэнси? А, вижу, ты его взяла. Тогда пойдем.
С трудом придерживая плечом раскачивающиеся двери, ведущие в полупустую столовую, они вышли. Вчера вечером им показалось, что гостиница будет очевидным ответом на их проблемы. Как они обнаружили, карантин Кипа все еще продолжался — вообще непонятно было, отменяли его когда- нибудь, или нет. А в квартире Кипа для всех троих места не было. Они проехались по окраинам Лос-Анжелеса и стали просматривать списки комнат, пока не набрели на место, где были пустые апартаменты на третьем этаже. Все, что им надо было сделать затем — это взять ключ из ящичка за спиной ничего не замечающего администратора и подняться наверх.
Единственной проблемой было то, что для занятого таким образом жилья не предполагалось никакого обслуживания.
Они не могли вызвать лифт, разве что ждать, когда кому-нибудь понадобится подняться на их этаж. Но до сих пор они даже не пытались так поступить. Им все равно неприятно было находиться рядом с другими людьми, во всяком случае Кипу и Анжелике. Если Нэнси и воспринимала нынешнее их положение тяжелее, чем свою обычную жизнь, то по ее поведению этого нельзя было заметить.
Когда Кип и Анжелика вернулись в квартиру, они почувствовали себя гораздо уютнее. Гостиная была тихой и надежной, стены отгораживали ее от внешнего мира; здесь царил дух кораблекрушения или конца света, но по крайней мере все трупы находились вне ее стен.
Яйца были холодными, но кофе оказался приятно горячим.
— Кип, можешь ты сказать что-нибудь? — спросила Анжелика.
Кип, который не спал эту ночь, раздраженно почесывал заросшую щетиной щеку. Он прихватил с собой бритву, но не испытывал ни малейшего желания заглядывать в зеркало.
За ночь его население увеличилось до девяти особей.
— Двух новых зовут Том и Клифф, — ответил он, — я о них практически ничего не знаю, за исключением того, что они братья. Теперь об остальных. Паппакостас был торговцем вином. Он поет гимны на греческом, но я не думаю, что он поет их так, как положено; допев, он смеется как черт. У Берка было автомобильное агентство, он ненавидел свою жену. Он только об этом и говорит. Шлейзер содержал бильярдную, где заключались пари, а еще у него хобби — лошади. Отли работал на телефонную компанию, все время говорит о женщинах. Левинсон был офсетным съемщиком, не знаю, что это за специальность. Это не связано с карикатурой, это, по всей видимости, имеет отношение к коммерческой литографии. Леверинк — ювелир, тот, который делает кольца, а не тот, который продает их. Обычно гонял голубей.
Анжелика ждала.
— Это все?
— Всего девять, — сказал Кип и так вцепился челюстями в кусок тоста, как будто это была чья-то глотка.
— Но неужели это все, что ты знаешь о них? Извини меня, но мне кажется, что этого недостаточно.
— Согласен.
— Ты должен вычислить, что им не нравится.
— Правильно.
— Как ты думаешь, сколько времени это займет?
