скважине громадный ключ. Схватив железное кольцо, потянула. С пронзительным скрипом дверь растворилась. Порыв холодного воздуха заставил затрепетать пламя свечей; волосы Лидии зашевелились, словно змеи Горгоны. Из-за двери донесся шум падающей воды и какой-то странный резкий звук, похожий на шипение прохудившегося кузнечного меха.
Шаркая, старуха сделала несколько осторожных шагов вовнутрь и позвала:
- Данмор! Данмор!
Царапающий звук. Потом громкий задыхающийся кашель - отхаркивающие, отвратительные плевки, - серия взрывающихся тресков, сопровождаемых протяжными стонами.
- Ешь. - позвала старуха.
Скрежетание - может быть, это было дыхание? - стало громче, затем участилось; размеренное похрустывание камней, тяжелая поступь, и снова болезненный кашель.
- Ешь, - повторила старуха и быстро отступила назад в пещеру.
Из темноты медленно вышел тот, кто издавал эти звуки, - он заполнил собой весь дверной проем, и в тот же миг мозг Джеймса пронзило сознание грозящей ему и Лидии опасности.
В дверях стоял мужчина приблизительно двадцати футов ростом, около семи футов в плечах, с огромной, похожей на дыню головой и парой черных слезящихся глаз, каждый размером с блюдце. Густая седая шерсть покрывала его тело. Пучки волос, торчавшие из ушей и ноздрей, были рыжеватого цвета и на вид жесткие, как свиная щетина. Желтая, с пятнами крови слизь капала из раздувавшихся ноздрей гиганта, и вся заросшая густым волосом кожа складками обвисала с его могучего костяка. Старуха указала на перевязанную веревками Лидию, которая к этому времени пришла в сознание и жалобно всхлипывала, И сказала:
- Ешь. Вкусно.
Полный, отупляющий ужас... Страх и ноющая боль в голове. Громовой голос приказывает Джеймсу собрать безвольное тело и спасти Лидию. Спасти Лидию! Но она сама виновата - всему причиной ее глупый эгоизм. Им надо было остаться в машине, на дороге в Лизард, и тогда этот... Зрелище было чудовищным и одновременно восхитительным. Гигант притягивал своей отвратительной наружностью; он был неотразим в собственном уродстве, и пальцы Джеймса сжались, желая удержать воображаемую кисть, уголь... Нет, сначала он должен спасти Лидию. Это сначала... а потом... потом... Его конечности снова обрели способность двигаться; мозг, казалось, стал больше, превратился в кипящую массу клокочущей ненависти; Джеймс только не знал - против кого или чего эта ненависть... Что-то оборвалось внутри, и боль исчезла. Поднявшись, он шагнул вперед, сильный и неустрашимый...
Гигант наклонился и протянул к столу безобразную волосатую руку, на которой отсутствовал большой палец. Подцепив ногтями веревку, потянул; узлы с треском лопнули, и Лидия пронзительно закричала; жуткий, душераздирающий крик.
Странно обновленный, Джеймс нагнулся - как трезво и холодно работал его мозг! - и вырвал длинный лоскут из забрызганного грязью, наполовину сгнившего половика. Сунул его в огонь. Лоскут вспыхнул оранжевым пламенем. Как факелом размахивая им над головой, Джеймс двинулся навстречу великану; тот отступил, больше удивленный, чем испуганный. Вокруг него в страхе кружила старуха.
- Нет, нет... Он последний. Больше никого нет. Все умерли. Не надо. Данмор последний.
Она налетела на Джеймса, движением руки он отшвырнул ее в сторону. Старуха упала на пол оставив шаль в его руке, и на короткий миг он разглядел ее лысую, усеянную небольшими ямками голову... В следующее мгновение он ткнул пылающий лоскут в похожую на древесный ствол ногу гиганта.
Густая шерсть вспыхнула в одно мгновение; каскад крошечных огоньков устремился вверх, скрываясь в тумане голубого, дурно пахнущего дыма. Рев чудовища перешел в пронзительный визг, великан закружился по пещере, дико припрыгивая и тщетно пытаясь стряхнуть с себя пламя руками. Эти попытки только ухудшили дело. Теперь горели и потрескивали волосы на его руках. Пламя перекинулось на косматую грудь и с поразительной скоростью устремилось вверх, к бороде. Все это время маленькая фигурка с лысой головой, не останавливаясь, носилась вокруг пылающего колосса. Размахивая бесполезным одеялом, притоптывая и раскачиваясь, она подвывала, как крошечная, убогая собачонка. Борода великана превратилась в оранжевый столб пламени, длинные волосы на его голове на секунду вспыхнули ослепительным факелом... Через мгновение остались лишь сизый дым, обуглившаяся кожа и с полтонны сотрясаемого болезненной судорогой мяса.
Старуха взвыла, как собака, и опустилась на пол. Джеймс, не мигая, пристально разглядывал ее голову. Череп был круглой формы и сплошь в мелких ямках, как будто кость местами ввалилась, из этих кратеров, как сорняки, торчали маленькие пучки белых волос. Вероятно, в такт кровяному давлению эта крошечная поросль покачивалась вверх и вниз, словно ласкаемая неосязаемым ветерком.
Джеймс спокойно подошел с столу, нащупав карманный нож, разрезал оставшиеся на Лидии веревки. Она всхлипывала и сильно дрожала. Стащив ее со стола, Джеймс кивнул, указывая на кровать.
- Одевайся.
- Джеймс, я не могу идти.
- Не говори глупостей. Одевайся.
