… Джордж уже ушел. Остались лишь шелест волн на пляже, гудение ветра в густой листве и непроглядная тьма.
По пути к дому тихий шепот прошелестел в ночи: «Джордж, помоги мне. Не уходи, помоги… слышишь…» Удивленный, я обернулся, пытаясь определить, откуда исходит звук. И тут же одернул себя. Анита, Джордж, голоса… Все в этом доме было болезненным, нездоровым, и прикосновение к его обитателям грозило безумием. В тот момент я едва удержался от крика; липкий, противный страх запустил пальцы в мою душу, и надо было бежать, чтобы спастись от безумия. Но было уже поздно…
Она сидела все так же, не меняя положения. Только ее глаза, побелевшие от ужаса, жили и следили за каждым моим движением. Когда я потянулся к лампе, то заметил, что иглы там не было! «Где игла?» — тихо спросил я. Ответом была тишина. Игла, воткнутая в ворот ночной рубашки, торжественно поблескивала при свете лампы. Надо ли говорить, что я так и не выспался в ту ночь
С тех пор игла была при ней всегда, даже в ночном сумраке она поблескивала в одежде. «Я не могу без нее, как ты без своих сигарет. Ты же знаешь, милый!» — ласково настаивала Анита. Но мне уже было все равно, хотя игла порой и колола мне пальцы во время объятий, становившихся все более непродолжительными.
Наша близость нарушилась. От прошлой влюбленности почти ничего не осталось. Прогулки при свете луны и сидение на рокочущем под ударами волн скалистом утесе отошли в прошлое. Наша любовь умерла. Часто Анита одна отправлялась в город. Дома она также отдавала предпочтение одиночеству. Однажды я с удивлением заметил, как она аккуратно прокалывает иглой дырочки в моей пачке от сигарет.
Страх рос. Однажды, проснувшись среди ночи, я не обнаружил ее в постели. Поиски привели меня во двор. Анита сидела возле цветника, где была похоронена собака. В пальцах она держала иглу.
— Что ты здесь делаешь? Ни слова в ответ.
— Что происходит, объясни, прошу тебя. Молчание.
— Хорошо, я уеду, как только найду квартиру. Даже нет, Анита, пожалуй, так: я нашел квартиру и перееду в нее завтра утром. Слышишь? Завтра утром!
Ax, если бы это произошло раньше!
Через несколько часов после этого разговора я снова услышал дикие крики, вой. Он раскатывался в струях дождя, отвесно падавших из ясной темноты неба. Вой не стихал, завораживал, и я решил выйти из дома, чтобы унять Джорджа, чего бы это мне ни стоило!
Из открытой двери в спальню меня окликнул ее голос: «Куда ты, милый?» Я не ответил, и в спину — совершенно с иным выражением — мне донеслось: «Не верь ему, он сумасшедший!»
«У вас обоих поистрепалась солома на крыше», — с тоскою подумал я.
Во дворе, услышав мои шаги, Джордж поднял большую голову и тотчас перестал завывать: «Это вы, мистер Крафт?»
— Нет, это я, Тони!
Вздох разочарования, глубокий, точно ночь, потряс могучее тело гиганта. Посветив фонариком ему в лицо, я увидел выражение полнейшей умиротворенности. Откуда-то появившийся цветок — скорее, кустик в цветочном горшке — стоял у ног Джорджа, покачивая листьями на ветру.
— Что это?
— Мистер Крафт велел посадить. Для него. Сегодня ночью он придет ко мне. Вы не верите, мистер Нельсон?
— Пойдем-ка спать, Джордж. Что проку торчать под ливнем.
— Мистер Крафт скажет мне, кто ему нужен. Мы уже разговаривали сегодня. Долго, мистер. — Он посмотрел на цветок: — Добрый вечер, мистер Крафт! Чудесная ночь, не правда ли?
— Окей, Джордж. Ты только веди себя потише. Я пойду в дом.
Я потоптался в растерянности от чертовщины, творящейся этой ночью. Пусть Джордж воет, хоть разорвется, сукин сын, только без меня, Тони Нельсона. Мне надо отдохнуть, уйти, раствориться.
Но проклятый выродок цепко подхватил меня под руку.
— Пойдемте, пойдемте со мной, мистер Нельсон. Мистер Крафт хочет с вами поговорить. — Его загорелое, бородатое лицо осветилось неземной гордостью. Вы пришлись ему по душе.
— Очень мило с его стороны.
— Но он не любит, когда вы уходите к мисс Аните. Очень не любит.
Я попытался вырвать руку из тисков Джорджа, но хватка лишь утяжелилась.
— Не ходите к ней, мистер Нельсон, — слова падали, как тяжелые капли. Она коварная, как змея. Останьтесь мной и мистером Крафтом! — Его пальцы еще глубже впились в мою кожу.
— Проклятье! Джордж, отпусти!
— Нет, что вы! Мистер Крафт не разрешает. Пытаясь освободиться, я оступился и неловко задел цветок, который отлетел к ограде, где с треском рассыпался кучкой осколков.
