говорит, что меня не должно быть слышно, что я должна затаиться на своем чердаке, как маленькая мышка. Совсем как мышка!
Она добивается наверняка, чтобы все обо мне забыли и не мешали ей выйти замуж за Робина. Тишина и покой в моей комнате докажут всем, что я умерла, и мой мальчик тоже. Тогда она закроет эти опостылевшие мне двери навсегда, возьмет Робина и уедет. А люди, омерзительные чудовища с дикими рожами, останутся здесь, кроме Робина, конечно. И тогда нам придется плохо!
Шестое февраля, суббота.
Сегодня моему мальчику исполняется два года, восемь месяцев и одиннадцать дней. Я нарисовала для него чудную картинку — как он обрадуется, когда проснется!
Когда они придут кричать еще раз, я всего лишь раскрою глаза пошире, буду смотреть на них и не испугаюсь. Вот и все!
Мой мальчик меня любит. Он единственный в этом мире, кто взаправду меня любит, и я люблю его всем сердцем!
Сегодня я спросила у мисс Эвинстон, зачем она желает мне скорой смерти. Что она задумала — выйти замуж за моего мужа Робина Рэя? Пусть не надеется, что я умру, пока мой мальчик жив и нуждается в заботе!
Но мисс Эвинстон никогда не выдаст своих планов! Она хитра и коварна: хочет притвориться, что ухаживает за нами, но в один прекрасный день пошлет своих людей в масках, и тогда все кончится! Те будут кричать истошными голосами, а нас никто не услышит и не придет на помощь!
Мисс Эвинстон не знает, что я нашла средство против ее козней: я заткну пальцами уши и не услышу ничего. Ничего!
Пусть приходят — я никому не отдам моего маленького мальчика.
Вот толстый, зеленый, липкий человечек, который ползет ко мне, извиваясь, на животе. Я слышу звук его движения — мягкий, тягучий, прерывающийся стонами и вздохами; такой же как и его тело. Сейчас он переползет длинный ковер — и будет здесь!
Я села на кровать и попробовала лягнуть его ногой, а в это время черви, которыми кишели его руки и ноги, переползли на меня и начали взбираться по моим ногам. Я кричала, зажав руками рот от страха, что они могут заползти туда, и пытаясь собрать их в копошащуюся кучу. Но у меня ничего не вышло. Их обрывки забивались в складки белья, и вытащить их оттуда было невозможно. Они изводили меня всю ночь, а я не могла даже позвать мисс Эвинстон, потому что боялась ее гораздо больше этих тварей!
Сегодня я останусь под простынями — пусть-ка он ползет!
Я слышу сопение, и если протяну ногу, то могу дотронуться до него, сидящего у изножья моей кровати.
Я боюсь этого толстяка.
Одна из гнусных тварей забралась в постель и лазает у меня по спине, ощупывая тело кольчатыми сочленениями волосатой плоти. Вот еще одна забралась под рубашку, еще и еще. Я изнемогаю от гадливости и муки. Не могу больше терпеть: они едят меня поедом, такие мягкие, мохнатые, колышущиеся. Бугры вздымаются здесь и там, и я начинаю кричать от страха. Мой крик о спасении, хотя бы и от рук ненавистной мне мисс Эвинстон, далеко разносится по дому. Злобный зеленый человечек робко улыбается!
Мисс Эвинстон спешит ко мне, все бросив и забыв даже свой шприц…
Но где же Робин? Неужели он оставил меня одну? Кто защитит мальчика?
Мисс Эвинстон приближается. На ней большая красная кофта, которой она, должно быть, спугнула того зеленого человечка!
Я не хочу, чтобы она подходила, сотворив такое!
Она говорит: «Бедная малышка!»
Зачем она подослала зеленого толстяка? Зачем она хочет уехать с моим мужем Робином Рэем? Зачем? Зачем?
Сейчас она уйдет за шприцем. А потом… мы вырвемся отсюда по темной, сырой лестнице, мимо желтоватых стен, и дальше, на улицу, минуя красный ковер, где мы уже будем свободны, живя втроем: я, мальчик и Робин — в счастье и без печали.
Я сделаю так — и это будет хорошо.
Вот, я уже делаю! Она просит обнажить руку. Хватаю ее повыше локтя и с размаху, проворачивая, погружаю шприц в белое, барахтающееся тело, глядя, как эта дрянь переливается в нее, и она в конце концов затихает. Иголка выходит наружу из ее беспомощного тела.
Иголка опускается.
Еще. И еще раз. Множество.
Мой мальчик все видит и понимает меня.
Противная, липкая мисс Эвинстон!
Воскресенье, седьмое февраля.
Сегодня мы уезжаем отсюда, и навсегда.
