— Как никогда, — прошептал я в ответ и сжал ее еще крепче.
— Ты в самом деле этого хочешь? — повторила она.
— Что за глупый вопрос?
— Будь внимательнее к своим словам, — прошептала она. — Ты должен желать только меня. Всю без остатка. Навсегда.
— Черт побери! — взорвался я. — Ты знаешь, как я хочу тебя!
— Повтори.
— Я хочу тебя. Хочу! Всю без остатка!
— Мы вместе! — прокричала она что было сил. — Мы вместе!
Я впился в ее губы, чувствуя, как в поцелуе сливаются наши тела. На мгновение мне показалось, что я ощущаю ее зубы позади моих зубов, ее губы возле самого горла. Обхватив меня руками, она прижималась до тех пор, пока ее грудь не прожгла мои ребра. Я уже не мог определить, где кончается ее тело и начинается мое. Все время Софи, не переставая, продолжала кричать: «Мы вместе! Мы вместе!» — словно потеряла голову от страсти.
Все поплыло у меня перед глазами, с минуту или больше я ничего не соображал, а когда пришел в себя, то не поверил своим глазам. Джо, я стоял посреди комнаты, обнимая самого себя!
Софи исчезла. Не помня себя, я обыскал весь дом.
— Софи! Софи! — кричал я.
— Я здесь, милый, — отозвался ее голос. И она снова начала кричать: — Мы вместе! Мы вместе!
Я метался по комнатам как сумасшедший. С крыльца на кухню, с кухни обратно в спальни. В доме не было ни души, Джо! Однако я отчетливо слышал ее голос.
— Где ты, Софи? — крикнул я. И она ответила:
— Я здесь, милый. Внутри тебя. Теперь я твоя, навеки!
Бен медленно поднялся из-за стола; на лбу и шее набухли синеватые вены.
— Внутри меня, — прохрипел он. — Она сидит там с того самого дня. Я хочу, чтобы ты застрелил нас обоих, пока она пьяна. Чарли Ньюфилд умолял меня сделать то же самое в тот вечер. Убей меня и ее, пока она не протрезвела и не свела меня с ума!
Он выхватил из кармана пистолет и со стуком бросил его на стол.
— Убей нас! — приказал он, глядя мне в глаза.
Меня окатило холодным потом. Бен издал короткий хрип и свалился на пол. Спиртное наконец подействовало на него.
Когда я приложил ухо к его груди, то едва различил удары сердца. Позвонив доктору Троттеру, я вернулся, чтобы перетащить Бена на кушетку.
Мое телосложение никак не назовешь хрупким, однако могу поклясться, что мне с трудом удалось сдвинуть Бена с места. Словно его прибили гвоздями к полу. В этот момент я вспомнил, что он говорил мне о своем весе. Если из полутора центнеров вычесть восемьдесят пять килограммов (ровно столько на первый взгляд весил Бен), останется шестьдесят пять — вес молодой женщины… потрясающей девушки вроде Софи Ламберт…
В эту же ночь я уехал из города. В мои планы входило вернуться на следующий день обратно, однако я так и не решился это сделать.
А вчера я получил письмо от Джесси Армстед, бывшей домохозяйки Бена. Она пишет, что две недели назад Бен скончался в государственной психиатрической клинике, а его лесопилка отошла старому Ламберту. Софи снова вернулась в город.
Говорит, что гостила у родственников в Чикаго.
Роберт Блох
Вельзевул
В полусне Говард услышал жужжание. Это был тонкий, неуловимый шум, еле достигавший порога сознания Какое-то мгновение Говард сомневался, возник ли звук из сна или из яви. В последнее время ему часто мерещились странные шумы. Да он и сам производил их. Его кашель по ночам раздражал Аниту, но ее все время что-нибудь раздражало, а бесшумно кашлять он не мог.
Звук нарастал, и теперь Говард знал наверняка, что бодрствует. Влажные простыни облепили тело; руки, шея онемели от долгой неподвижности.
«З-з-з-з».
Говард открыл глаза и огляделся В комнате серел полумрак, нарушаемый яркими лучами калифорнийского солнца, проникавшего через щели в жалюзи. Воздух прогрелся, достигнув температуры включенной духовки На креслах рассыпалась скомканная одежда, сквозь дверной проем была видна немытая посуда, горой сваленная в мойке на кухне. Потемневший от времени платяной шкаф, словно гильотина, навис над кроватью. Говард перевернулся
