Ее внутренний мир вдруг обнажился и заявил о себе. Рашид изумился тому, что при всей ее самоуверенности в ней не оказалось и намека на тщеславие. Как только он обнаружил это, у него исчезли все желания, кроме одного – соблазнить Миреллу Уингфилд как можно скорее.
Последующие дни и ночи с Рашидом были овеяны сказочной дымкой романтических отношений. Ужины при свечах, завтраки с близкими друзьями, официальные приемы, бал в Букингемском дворце – все эти мероприятия были пронизаны нежными любовными отношениями, которые выражались в словах, жестах, взглядах. Все это время он ни на мгновение не отступал от своей роли изысканного соблазнителя.
Не проходило дня, чтобы он не дарил ей подарков. На следующее утро после модного шоу она нашла на подносе с завтраком бархатную коробочку с серьгами – двумя великолепными жемчужинами в золотом обрамлении. А однажды, когда они прогуливались по Сент-Джеймс-парк, он спросил у нее, который час, и, перехватив ее руку, снял старые часы на ветхом кожаном ремешке и заменил их новыми – на золотом браслете, с белым фарфоровым циферблатом – эксклюзивной работой Картье.
Во время одного из их многочисленных любовных свиданий, в тот момент, когда он вошел в нее с яростной страстностью, а она закричала от боли и наслаждения, он приподнял ее и посадил себе на колени. Не прекращая ритмичных движений, он вытащил из-под подушки нитку отборного жемчуга и надел ее ей на шею. Проснувшись утром, Мирелла обнаружила, что ниток три.
Их эротическая связь была столь же экстравагантной, как и его подарки и способы их преподносить. Его интимное поклонение ей не знало границ; он то впадал в безудержную дикую страсть, то обволакивал ее нежными ухаживаниями – и то и другое приводило Миреллу в восторг. Он очень тонко угадывал ее сексуальные фантазии и тут же претворял их в жизнь, заставляя ее чувствовать себя более женственной и возбуждающей, чем когда-либо прежде. Ему удалось проникнуть в самые сокровенные уголки ее сердца, затронуть самые чувствительные струны души и тем самым сделать ее очень уязвимой и подвластной его воле.
Журналисты преследовали их повсюду, посвящали им целые колонки в светской хронике. Они восхищались новой избранницей Рашида Лалы Мустафы и сочувствовали его прежним подружкам, которых он оставил ради американки, превратившейся вдруг из скромной служащей ООН в мультимиллионершу. Они задавались вопросом, как долго продлится эта связь и когда же наконец самый завидный в мире холостяк и один из самых выдающихся в мире плейбоев в очередной раз заменит объект своего внимания новым.
Миреллу же все эти вопросы не волновали. Она никогда не относилась к связи с Рашидом иначе чем к легкому роману, который естественным образом закончится, как только она вернется в Нью-Йорк. Она позволила ему соблазнить себя и получала удовольствие от его ухаживаний, но понимала, что они не созданы друг для друга… тем более что с каждым днем она все сильнее тосковала по Адаму Кори. Воспоминание о краткой и ослепительной, как удар молнии, любви вклинивалось в ее роман с Рашидом. Чем сильнее она старалась выбросить из головы Адама, тем прочнее он утверждался в ее мыслях. В конце концов она поняла, что обречена нести по жизни любовь к Адаму как невидимую вторую кожу. Он сумел завладеть ее сердцем. Мирелла жестоко терзалась, заставляя себя не мечтать о будущем, и от отчаяния все сильнее тянулась к Рашиду, не забывая при этом в редкие минуты одиночества заниматься делом о наследстве.
Так что даже если бы Мирелле захотелось потерять голову – что было вовсе не так, – на нее теперь была возложена новая ответственность, связанная с положением богатой и влиятельной леди.
Глава 15
Тем, что помешало ей окончательно погрузиться в радужный мир любовных фантазий, и помогало балансировать на грани реальности, не поддаваясь эротическим чарам Рашида, были отношения с людьми, связывающими ее с прошлым и настоящим.
Однажды, когда они с Рашидом собирались на ленч в «Коннот», раздался телефонный звонок.
– Пусть звонит, – отмахнулся Рашид. – Не хочется опаздывать.
– Нет, я так не могу. Я никогда не могла проигнорировать звонящий телефон, это не в моих правилах. Я должна поднять трубку и хотя бы сказать, что занята и не могу разговаривать.
Разговор действительно оказался кратким.
– Алло.
На какой-то миг в трубке повисла полная тишина, потом она услышала голос Пола:
– Ты поступила со мной как последняя стерва, Мирелла! Это недостойно тебя и наших отношений. Я снял для тебя дом на побережье, надеясь, что мы сможем видеться чаще, и я считаю, что нам стоит осуществить этот план. Предупреждаю, это лето может стать для нас последним, если ты не изменишь своего поведения. Я не буду больше звонить, подожду звонка от тебя.
– Не жди, – ответила она и, повесив трубку, в последний раз взглянула на себя в зеркало, взяла Рашида под руку, и они вышли из комнаты.
Этот телефонный разговор, во время которого она произнесла всего три слова, оказался для Миреллы решающим. Теперь она поняла окончательно, что не любит ни Пола, ни Рашида. И еще она открыла для себя, что отношения, хорошие или плохие, если они серьезные, остаются с людьми даже после разрыва. Следующая мысль больно кольнула ее в сердце: если отношения служат лишь для удовлетворения ее желаний и потребностей в данный момент, а также устраивают ее партнера, она склонна к тому, чтобы преувеличивать их значимость и выдавать желаемое за действительное. Эгоистичный склад натуры заставил ее когда-то пойти на разные женские ухищрения, чтобы внушить себе, что их отношения с Полом называются «любовь» – только потому, что именно любви ей в жизни и не хватало. Связь с Адамом Кори дала ей представление о том, какой на самом деле бывает любовь, и теперь она созрела для того, чтобы ждать чуда, зная, что не пропустит его и не перепутает ни с чем другим. Она поклялась никогда больше не забивать себе голову пустыми фантазиями.
На следующий день после того, как ее официально объявили наследницей, в ее номере появился Бриндли, держа в руке кейс с документами. Рашид рассердился, узнав, что она не отменила деловую встречу с поверенным, чтобы поехать с ним на верховую прогулку за город, и оставался с ней до самого прихода Бриндли. Так они встретились впервые.
Сказать, что Бриндли был поражен переменой, которую обнаружил в Мирелле, и тем, что застал в ее номере красавца турка, – значит ничего не сказать.
Их краткая встреча развеселила Миреллу. Бриндли не сводил с нее восхищенных глаз, а Рашид сверлил недовольным взглядом толстые тома архива, которые внесли в комнату двое помощников. Впрочем, стоило Рашиду посмотреть на Миреллу, как раздражение в его взгляде тут же исчезло.
