Найт Дэймон
Маски
Даймон НАЙТ
МАСКИ
Восемь рейсфедеров танцевали по движущейся бумажной ленте, словно клешни потревоженного механического омара. Робертс, обслуживающий техник, морща лоб, вглядывался в график под пристальным наблюдением двух остальных мужчин.
- Вот здесь переход от сна к яви, - сказал он, вытянув костлявый палец. - А здесь, как видите, спустя семнадцать секунд он снова видит сны.
- Запоздалая реакция, - сказал Бэбкок, руководитель эксперимента. Лицо его было красно, лоб покрывал пот. - Не вижу причин для беспокойства.
- Может и так, но взгляните на различия в записи. Он видит сны после импульса пробуждения, но это другой вид сна. Большее напряжение, больше моторных импульсов.
- А зачем ой вообще спит? - спросил Синеску, человек из Вашингтона, со смуглым вытянутым лицом. - Ведь продукты усталости вы удаляете химическим путем. Может, какие-то психологические причины?
- Ему нужны сонные видения, - объяснил Бэбкок. - Он действительно не испытывает биологической потребности в сне, но сны ему необходимы. В противном случае есть опасность галлюцинаций, которые могут развиться в психоз.
- Вот именно, - сказал Синеску. - Это серьезная проблема, правда? И давно он это делает?
- Примерно шесть месяцев.
- То есть со времени, когда получил новое тело... и стал носить маску?
- Примерно. Я хотел бы подчеркнуть одно: его разум в идеальном порядке. Все тесты...
- Хорошо, хорошо. Я знаю результаты тестов. Значит, сейчас он не спит?
- Не спит. У него Сэм и Ирма, - сказал техник, взглянув на контрольный пульт, и вновь склонился над записью энцефалограммы.
- Не понимаю, почему это должно меня волновать. Это же логично: если ему нужны сонные видения, которых наша программа не предвидит, то в эту минуту он их получает. Хотя не знаю... Эти пика меня беспокоят, - сказал он, нахмурясь.
Синеску удивленно поднял брови.
- Вы программируете его сны?
- Это не программирование, - нетерпеливо сказал Бэбкок. - Мы предлагаем только темы. Ничего психического: секс, прогулки на свежем воздухе, спорт.
- Чья это была идея?
- Секции психологии. В нейрологическом смысле все было в порядке, но он проявлял тенденцию к замыканию в себе. Психологи сочли, что ему нужна соматическая информация в какой-либо форме. Он живет, действует, все в порядке. Но нужно помнить, что сорок три года он провел в нормальном человеческом теле.
В лифте Синеску сказал то-то, из чего Бэбкок понял только одно слово "Вашингтон".
- Простите, не расслышал, - сказал он.
- Вы кажетесь уставшим. Плохо спите по ночам?
- В последнее время я действительно мало сплю. А что вы сказали до этого?
- Что в Вашингтоне не очень довольны вашими отчетами.
- Черт возьми, я знаю об этом.
Дверь лифта бесшумно раздвинулась. Небольшой холл, зеленые ковры, серые стены. И три двери: одна железная и две из толстого стекла. Холодный, затхлый воздух.
- Сюда.
Синеску остановился перед стеклянными дверями и заглянул внутрь: пустой салон, застеленный серым ковром.
- Я его не вижу.
- Комната имеет форму буквы Г. Он в другой части. Сейчас как раз утренний осмотр.
Дверь открылась от легкого прикосновения. Когда они переступили порог, под потолком вспыхнули лампы.
- Не смотрите вверх, - сказал Бэбкок, - кварцевые лампы.
Тихий свист утих, когда дверь закрылась за ними.
- Я вижу, у вас тут избыточное давление. Для защиты от бактерий снаружи? Чья это была идея?
- Его собственная.
Бэбкок открыл металлический шкафчик в стене и вынул из него две марлевые маски.
