могли бы раздобыть все необходимое. И выращивать всякую всячину, чтобы питаться дома, а не шляться по ресторанам.
Вдруг Луиза почувствовала, как он коснулся ее руки — ее вяло лежащей на столе бледной руки. Короткие смуглые пальцы Рольфа, покрытые густыми черными волосами, коснулись ее. Ненадолго Смит замолчал, но вот — заговорил снова, еще настойчивее. Луиза отдернула руку.
Он говорил:
— …и у тебя будет самое лучшее свадебное платье в мире. И обязательно огромный букет. Все, что пожелаешь, Луиза, все-все…
Свадебное платье! И цветы — пусть даже никакого священника! Ну почему же, дурачок, ты не сказал всего этого раньше?
Рольф умолк на середине фразы, разобрав, как Луиза вполне отчетливо произнесла:
— Да, Рольф, я выйду за тебя, если пожелаешь.
Совершенно обалдевший, он захотел было услышать подтверждение, но не осмелился переспросить из боязни получить какой-нибудь дурацкий ответ — или вообще никакого. Тогда Смит перевел дыхание и спросил:
— Сегодня, Луиза?
Она ответила:
— Можно сегодня… Вообще-то я не знаю… Конечно, если ты считаешь, что успеешь все приготовить… хотя все это как-то…
Смита охватило торжество. Теперь инициатива принадлежала ему, а уж он-то ее не упустит.
— Скажи, что согласна, дорогая, — стал он убеждать Луизу. -
Согласись и сделай меня счастливейшим из смертных…
Даже в такую минуту язык его отказался произнести остальную подобную чушь. Впрочем, это уже не имело значения. Луиза смиренно кивнула:
— Как тебе угодно, Рольф.
Смит вскочил из-за стола, и Луиза позволила ему поцеловать свою бледную дряблую щеку.
— Мы отправимся прямо сейчас, — воскликнул он. — Если только ты, дорогая, позволишь мне на минутку отлучиться.
Смит дождался ее утвердительного кивка, а затем вышел, оставив до самой двери следы на пушистом ковре пыли. Еще пару часов в том же духе — и она будет предана ему навеки. А потом он сможет делать с ней все, что заблагорассудится. Не так уж плохо остаться последним мужчиной на Земле — совсем неплохо. А если эта швабра родит ему дочь…
Смит отыскал дверь туалета и вошел. Сделал лишь шаг внутрь — и застыл, успев взмахнуть рукой и сохранить равновесие — остался стоять, но в полной беспомощности. Ужас застрял у него в глотке, когда он попытался повернуть голову — и не смог, попытался крикнуть — и не смог.
А позади раздался едва слышный щелчок гидравлического стопора двери, что захлопнулась навсегда. Нет, она была не заперта — но с другой стороны грозным предупреждением горела большая буква "М".
ТЯГА К НЕПОРОЧНОСТИ
Пер. с англ. М.К. Кондратьева
— Джефф, не надо, пожалуйста — мне больно.
— Ох, фригидные дамочки, с вами одно расстройство!
Голос Мардж изменился, и Джефф понял, что она плачет.
— Зачем же тогда женился?
— Сам порой удивляюсь. Ну, давай, детка…
Когда он в понедельник утром появился на работе, там уже торчал антареанин. Джефф остановился в дверях и уставился на такое чудо. Тварь была выше него ростом, стройная, вся золотистая и в перьях. С виду ее можно было перешибить одной хорошей соплей.
Директор подозвал Джеффа. Вокруг со смущенным видом стояли еще пять-шесть ребят.
— Джефф, это мистер Неллит из Антареанской комиссии по техническому обмену. Он намерен выяснить, что стряслось с нашим гиперрадио.
