Тут же наготове стояли две узкие койки, капельница и аппарат искусственной вентиляции легких…
У Дика в голове прочно засел прыжок с вышки. Сначала падаешь, потом — ледяной шок. Как же со смертью? Сначала шок… а потом что? Ничего?
— Бросьте, миста, дело не затянется, — продолжал утешать Блашфилд. — Надо только целить аккурат под плечо. Не в голову. Если мажешь в голову, тогда совсем мажешь. А если в сердце, то рядом печень, легкие. Ну, как нервишки?
— В порядке, — прохрипел Дик.
— Вот и славно. — Блашфилд потрепал его по плечу. — Запомните, миста, еще одно. Драка есть драка. Не важно, как в нее влипнешь и кто прав, а кто виноват. Вы здесь, чтобы убить вон того парня. Если получится. А проповеди пусть читают священники.
Стоило Блашфилду это сказать, как к центру дуэльной площадки неторопливо прошествовал преподобный Хампер. Благородная седина священника словно светилась в лучах предвечернего солнца. Сжимая в длинных руках Библию, он медленно огляделся. Потом заговорил:
— Дамы и господа! Прежде чем здесь свершится то, чего не свершиться не может, мой долг — обратиться к вам со смиренной просьбой уладить разногласия миром. Мужчины, я прошу вас заглянуть в ваши сердца. Убеждены ли вы в том, что эта ссора должна получить прискорбное продолжение? — С серьезным лицом Хампер вначале повернулся к Дику как к вызванной на дуэль стороне. Потом взглянул на Кеса. Все молчали. Тогда священник снова отвернулся от обоих дуэлянтов и склонил голову над сложенными у груди ладонями. — Помолимся. О Господи Всевышний! Ты, что хранишь нас своею милостью! Дозволь нам покинуть поле этой брани с руками незапятнанными и со смирением подлинным в сердцах наших. Молим во имя Иисуса. Аминь. — Потом Хампер выпрямился и так же неторопливо направился обратно в толпу. Прерванный гул разговоров возобновился.
— Скажи, Блашфилд, — торопливо спросил Дик, — а что ты думаешь о религии? В смысле…
Коротышка пристально посмотрел на Дика.
— Думаю, миста, когда-то все мы уже здесь были, — ответил он. Тут Кинкль, закончив разговор с доктором Скопом, вышел на середину и поднял руку:
— Господа, прошу внимания. Эта дуэль пройдет согласно Кливлендскому Уложению. Молодые люди будут стрелять из пистолетов тридцать восьмого калибра с тремя стандартными патронами в каждом. Дистанция составит пятьдесят метров. Дуэль продолжится до первого попадания или пока оба участника не расстреляют все три патрона. А теперь прошу противников подойти к центру площадки.
Дик нехотя двинулся вперед, глядя, как Кессель приближается к нему по зеленому полю. Ладони мигом вспотели. А Кес был бледнее смерти.
Дойдя до центрального колышка, где стоял Кинкль, оба остановились.
— Ну что, парни, — обратился к ним арбитр. — Теперь я вручу вам оружие, и вы вернетесь на свои позиции. Пока что просто держите пистолеты в руках. Из кобуры раньше времени не выхватывать. Когда скомандую «готовсь», вставайте у крайних колышков спиной к центральному. Спиной, понятно? Потом, когда скомандую «повернись», поворачиваетесь лицом друг к другу. Ну, а когда скомандую «огонь», можете стрелять. Итак, по местам, и пусть победит сильнейший.
Едва волоча ноги, Дик поплелся обратно. Мимо проплывали чьи-то лица, но все они теперь казались ему размытыми пятнами. Дик изо всех сил сжимал челюсти, но зубы все равно выбивали барабанную дробь.
Блашфилд остановил его и потряс за плечи. Потом привел на место и поставил в полуметре от крайнего колышка. Поверх головы оружейника Дик видел застывшие лица отца, дяди Орвиля и дяди Глена. Все стояли молча и внимательно на него смотрели.
— Вдохни поглубже, — посоветовал Блашфилд.
Дик шумно вдохнул, немного подождал — и выпустил воздух.
— Вот так. Еще разок.
— Готовсь! — послышался голос арбитра.
Блашфилд в последний раз потрепал Дика по плечу и отошел в сторону. Наступила бесконечная пауза. Дик уже не видел ни Блашфилда, ни отца. Сердце больно и бешено колотилось в груди.
— Повернись!
Заученным движением Дик чуть отставил правую ногу и повернулся. Тяжелая, будто бревно, рука сама пошла вверх. — Огонь!
Тело Кесселя на отдалении вдруг показалось Дику совсем крошечным, словно игрушечное. Мушка целиком закрывала голову. Кес стоял вполоборота, поднятая правая рука его оказалась почти невидимой. Отчаянно борясь с дрожью, Дик перевел прицел вправо и вниз — как раз к груди Кесселя.
И тут у самого его левого уха резко свистнула пуля. Только потом донесся отдаленный грохот выстрела. Рука Кесселя заметно дернулась вверх — и снова опустилась. А пистолет Дика опять заходил ходуном. Пришлось целиться заново. Сцепив зубы, Дик кое-как справился с дрожью, покрепче сжал оружие и плавно спустил курок. Пистолет дрогнул и взревел. В ушах сразу зазвенело.
А Кес все так же стоял и целился. Опуская пистолет, Дик снова услышал характерный свист — но теперь уже справа.
До третьего выстрела Кеса оставались какие-то секунды. И тут, в гробовой тишине, Дик понял, что прицел опять уплывает от мишени. Надо во что бы то ни стало унять проклятую дрожь! Дик изо всех сил вцепился в пистолет и навел его на противника с той интуитивной уверенностью, что тут же вспыхнула
