в голове мыслью: «Попаду!» Оружие взревело вновь.
Не опуская руки, Дик вдруг увидел, как и без того крошечная фигурка Кесселя совсем укорачивается — сгибается пополам и падает на траву.
Ему оставалось лишь тупо ожидать, но тело противника не шевелилось. А вскоре на площадку хлынула толпа.
Наконец Дик отвернулся, и кто-то вынул у него из руки пистолет. Кто-то другой попытался поддержать его, но Дик побрел не разбирая дороги, пока не наткнулся на дерево. Там, ухватившись обеими руками за шершавый ствол, он согнулся пополам, извергая содержимое желудка.
Как только Дик выпрямился, дядя Глен сунул ему носовой платок. Блашфилд тем временем возился с пистолетом — вставил новую обойму, щелкнул предохранителем и сунул оружие обратно в кобуру.
А там, на другом конце площадки, Дик вдруг отчетливо разглядел дядю Джорджа. Прямой как палка, тот стоял среди разбредающейся по сторонам толпы и держал на руках тело Кесселя. Вокруг него суетился доктор Скоп — что-то говорил, бурно жестикулируя. Но дядя Джордж не обращал на доктора никакого внимания. С диким и потерянным видом он глядел куда-то вдаль, а по щекам его текли слезы.
— Мертв? — не веря своим глазам, спросил Дик.
— Мертвее не бывает, — подтвердил дядя Орвиль.
Дальше Дик помнил только, как доктор Скоп дает ему успокоительное, а потом он провалился в бездонную черную яму — оказался где-то меж явью и сном. Когда он открыл глаза, в комнате царил мрак, а в открытом окне под слабым светом звезд виднелись темные силуэты деревьев. Потом он, наверное, опять заснул, а когда во второй раз открыл глаза, в комнате уже горел свет, а над постелью склонялся отец.
— Что случилось? — потрясенно вымолвил Дик.
— Одевайся, — сказал отец. — Паджетт, да где, наконец, кофе?
Седовласый гувернер с серебряным кофейником в руке подошел к постели.
— Вот, выпей, — сказал Владетель, наливая сыну полную чашку. Дик жадно глотнул обжигающего напитка.
Свет в комнате казался каким-то жалким и болезненным. Шторы уже успели опустить.
— А сколько времени? — спросил Дик.
— Шестой час, — ответил Паджетт. — Если поторопимся, успеем отбыть до рассвета.
— До рассвета? — непонимающе переспросил Дик и сел на кровати. Тут же с ворохом одежды вошел Сэм, набросил ему на голову рубашку — и Дик машинально поднял руки, продевая их в рукава.
— Мы решили, что лучше тебе отбыть пораньше, — пояснил отец. Под глазами у Владетеля набухли мешки. Спать он явно не ложился — это было заметно и по одежде.
Слегка пошатываясь, Дик встал. Потом негромко охнул, когда перед глазами вдруг возник непрошеный образ долговязой фигуры, падающей на зеленый газон.
Всю ночь, похоже, лил дождь, и теперь мокрая трава предательски скользила под ногами. Впрочем, утреннее солнце уже выглядывало из-за горизонта, озаряя золотистыми отблесками серый пейзаж. На востоке небо совсем прояснилось. Почти рядом с домом находился построенный еще дедом Дика аэродром. На взлетной полосе стояли два самолета: изящный двухмоторный «локхид», пригодный как для перевозки пассажиров, так и для боевых вылетов, и неказистый серый «липпиш». Дика несколько удивило то, что рядом с «локхидом» не было ни души, тогда как у открытой дверцы «липпиша» во главе отряда охранников поместья стоял Блашфилд.
По-прежнему считая, что тут какое-то недоразумение, Дик направился было к «локхиду», но отец остановил его, тронув за плечо.
— Этот отправится позже, как ложная цель, — сказал Владетель. — А ты полетишь на «липпише».
Дик с неприязнью взглянул на нелепую машину. Да, аппарат-то, конечно, надежный, но на вид — самое натуральное корыто. Построен согласно незавершенному проекту еще во времена Переворота, когда вся технология полетела к чертям. Безопасней «липпиша» и надежней в управлении был, пожалуй, только «куб», — но все же машине отчаянно не хватало стильности. В душе у Дика назревал протест — казалось, ему предлагают покататься на старой кляче.
— А что, посмешней ничего не нашлось? — поинтересовался он.
Но отец даже бровью не повел и вместо ответа приказал Блашфилду запускать свой отряд в машину.
— Чего мы, собственно, боимся? — не успокаивался Дик. — Дядю Джорджа? Послушай, папа, если тебе все равно…
Владетель наконец повернулся к сыну:
— Что ты говоришь?
— Папа, я уже не ребенок, — выпалил Дик.
— Ричард, — неторопливо начал отец. — До сих пор ты вел жизнь, лишенную серьезных тревог и забот. Согласен, ты уже не ребенок. Но для того чтобы стать мужчиной, мало одной дуэли. Понимаешь, что я хочу сказать?
— По-моему, да, — отозвался Дик.
— А по-моему, нет. Очень скоро тебе придется самому заботиться о себе. И самому отвечать за свои ошибки. Возможно, стоило чуть раньше
