допотопным письменным столом с каменной столешницей и царапал старинным пером по листу пергамента. В стенах комнаты имелись глубокие альковы, погруженные во тьму.
— Я ищу своего… отца. Я подумал, может быть…
— Да, да, — пробормотал мужчина. — Старая история. Ладно, проходи и смотри сам.
Подобная реакция ошеломила Джона настолько, что лишь несколько минут спустя он до конца осознал, что именно видит перед собой.
Мрачные масляные светильники отбрасывали тусклый желтоватый свет на длинные ряды поставленных «елочкой» дощатых столов, на каждом из которых лежал труп взрослого человека. Тела были не в саванах, а в обычной и порой весьма грязной рабочей одежде. Джон шел по проходу, вглядываясь в бескровные застывшие лица. Затем он прошел вдоль альковов; там оказались тела детей, завернутые в белые саваны.
Каждое тело было как бы накрыто металлической клеткой штативов. Различные оживляющие жидкости бледных цветов стекали по трубкам в ноздри мертвецов и в ритмично работавшие, но находившиеся вне тел сердца — узловатые красные мешки мускулов, прикрепленные к ребрам зомов снаружи. Хитроумное зелье неторопливо делало свое дело, проходя сквозь сердце и посылая слабые импульсы от едва вздымавшейся груди в толстый кишечник и дальше — к дрожащим нижним конечностям. Выполнив свою задачу, жидкости, став темно-зелеными, изливались из анального отверстия и стекали в узкие канавки, сделанные в толстых досках пола.
Слушая доносящиеся со всех сторон стук капель и тихое журчание, Джон вернулся к ужасающих размеров письменному столу хозяина — островку света в этом леденящем и каком-то липком полумраке — и сказал:
— Его здесь нет.
— Ничего удивительного. Они у нас не задерживаются. — По глубоко посаженным глазам хозяина ничего прочесть было нельзя.
— А вы не помните, к вам не попадал мужчина… похожий на меня?
— Имя-то у него было?
Джон назвал имя отца. Даже всего лишь произнеся его, он почувствовал, как шевельнулся в душе застарелый гнев, и невольно скрипнул зубами. Повелитель зомов внимательно посмотрел на него, медленно перелистал регистрационный журнал в кожаном переплете и сказал:
— Нет, у меня он не числится. А знаешь, я, пожалуй, кое-что припоминаю…
Джон так и вцепился ему в плечи:
— Что?
— Потише. Потише, я сказал! — Повелитель зомов отшатнулся, и Джон выпустил его. Тот выпрямился, встряхнулся, как курица, которую только что потоптал петух, и заорал: — Кретины чертовы! Вечно вы сюда без спросу вваливаетесь и начинаете…
— Говори, что ты вспомнил!
Видимо, голос Джона звучал так, что хозяин ужасного заведения замолчал, внимательно посмотрел на него, а потом вполне миролюбиво сказал:
— Да вот я как раз и пытаюсь вспомнить. И нечего тебе его у меня на столах искать. Этот человек… он как-то связан с нашим бизнесом.
— С торговлей зомби?
— Да. По-моему, он один из поставщиков.
От неожиданно нахлынувших воспоминаний Джону стало трудно дышать. Его отец работал лишь время от времени и где придется; он всегда легко находил работу и столь же легко с ней расставался. И всегда эта работа попахивала криминалом.
— Ты, по всей видимости, прав… — пробормотал он.
— Ну да. Он примерно раз в неделю приводит сюда целый взвод.
— Откуда?
— Говорит, что добывает их по деревням.
— Да, похоже на то.
Хозяин заведения концом старинной ручки с железным перышком перелистал страницы своей амбарной книги. И только тут Джон заметил, что он однорукий.
— Да, вот: поставщик зомов, лицензия номер… Ну и так далее. — На Джона он не смотрел. — Если хочешь, взгляни, кого он недавно набрал.
— Да? А где?
— У него есть сарай, где он их держит. Наберет достаточно и сюда приводит для подкормки, чтоб у них силы были.
— Где же этот сарай?
— Он как-то говорил, что кварталах в семи отсюда.
— В какую сторону?
— На углу улицы Благовещения. Здоровенный такой сарай под жестяной крышей.
Джон спешил по скользким от дождя улицам, покрытым слизистой дрянью, и от волнения умудрился два раза сбиться с пути. Когда он уже подходил к
