— Что же нам делать, что делать? — бормотала Пискля, раскачиваясь и словно вдруг ослепнув в окружавшей их тьме, лишь порой нарушаемой слабым беспокойным мерцанием далекой свечи у входа в детскую, озарявшей угол каменной стены.
Коротышка чувствовал, как она дрожит. И всем своим мучительно-теплым живым телом прижимается к нему. Его ноздри взахлеб пили аромат ее кожи; ему казалось, что она пахнет солнцем, нагретыми травами, чабрецом, полынью и еще чем-то таким, о чем он понятия не имел, хотя слова эти слышал. Волна смущения поднялась в его душе и напрочь смыла робость и растерянность. И он, словно вдруг увидев перед собой некую ясную даль, уверенно сказал:
— Ничего, мы непременно спасемся! Мы убежим! А эти двери, которые, по их словам, должны вести в мир Зеленых Листьев, все же куда-нибудь да ведут!
— Нет! — простонала Пискля. — Я не смогу… не смогу смотреть… Мне не вынести… Бедный Яблочко!
— Неужели нам лучше сдаться? Сдаться без боя? — мрачно спросил Коротышка. — Что бы мы там ни увидели… Нет! Сегодня же ночью мы должны бежать! Иначе проклятые гоблины сразу заметят в нас перемену. — Итак, решение было принято, и ему сразу стало легче. — А знаешь, — сказал он Пискле, — вполне возможно, через эти двери мы сумеем выбраться и за пределы крепости. Ведь всем известно, что гоблины довольно часто выходят наружу и возвращаются обратно с добычей. И все знают, что они приносят в замок самые разные вещи и еще… маленьких детей. Значит, и нас они откуда- то принесли! Откуда же еще, если не снаружи?
Голос у него вдруг сорвался на какой-то дурацкой визгливой ноте. Разъяренный этим, навалившейся усталостью и своей очевидной слабостью, он умолк, изо всех сил стараясь взять себя в руки.
И снова почувствовал, как Пискля стиснула его пальцы.
— Нам не пройти. — Голос ее дрожал. — Этот Ужас…
— Да? — презрительно фыркнул Коротышка. — Тот самый, от которого наши «хозяева» якобы спасли нас? Неужели ты все еще веришь в это? А я тебе вот что скажу: это ОНИ украли нас из мира Зеленых Листьев! Украли, как и все остальное, что приносят сюда!
— Но нам не открыть эти двери! Они слишком высокие. Нам не достать до засова, не открутить болты…
И тут Коротышку осенило:
— Я знаю, как это сделать! Только нужно, чтобы нас было трое. И тогда, вместе, мы сумеем! Ты, я и… — Он замялся. — И…
— Кто? — с отчаянием спросила Пискля. — Малыши недостаточно сильны, да и соображают еще плоховато. А те, кто постарше… Ты думаешь, они тебе поверят? Да с какой стати! Боюсь, любой из них тут же с удовольствием побежит к хозяевам! — Она вдруг замерла, глядя на него широко раскрытыми глазами. — Я и сама не знаю, почему сразу поверила тебе, Коротышка. Честное слово, не знаю!
Это был тяжелый удар. Действительно, на что он надеялся? Зачем так глупо выложил ей все? Ведь теперь ей ничего не стоит предать его. И уж награда за это последует сверхбогатая! А что, если она нарочно привела его в такое темное место, где надеется легко от него ускользнуть? И в мозгу у него вспыхнула мысль: если он сейчас убьет ее, никто и не узнает, кто это сделал. А руки у него сильные. Схватить ее за горло и…
— Может быть, потому что ты мне доверился? — продолжала размышлять вслух Пискля.
И стиснутые кулаки упали сами собой. Коротышка даже ободрал костяшки пальцев об пол. Ужас охватил его. Он услышал, как она продолжает рассуждать:
— А может, потому что ты — это ты. И ты всегда был добр ко мне, Коротышка…
Неужели она забыла, как он в детстве дразнил ее? Или просто решила, что теперь эти воспоминания ничего не значат? Или даже догадалась, что его дерзкое поведение имело и совсем иное значение? Рыдания стиснули ему грудь.
— Что ты? — Она снова схватила его за руку. — В чем дело, Коротышка? Скажи мне!
— Нам необходимо как можно скорее бежать отсюда! — простонал он. — И попытаться спастись. — Бежать, спастись — от чего-то более страшного, чем сама смерть. Да, это он понимал отлично. — Но кто поможет нам, Пискля? Кого мы могли бы попросить?
Она довольно долго молчала, молчал и он, слушая, как кровь молотом стучит у него в висках. Потом вдруг совершенно спокойным голосом она предложила:
— Как ты насчет Косоглазого?
Целый вихрь мыслей пронесся в его мозгу, но он, сдерживая себя, воскликнул:
— Косоглазый?! Этот надоеда?!
— Если ты позволишь ему помочь нам, он будет считать тебя богом солнца! — тихо заметила Пискля.
— Нет. Этот малявка всегда слишком громко орет и слишком много суетится. Он же минуты не может посидеть спокойно. Нет, Пискля, он наведет гоблинов прямо на нас!
— Послушай, — вздохнула Пискля, — если ты считаешь, что нас обязательно должно быть трое, чтобы открыть дверь, то мне остается просто поверить тебе и все. Но в таком случае придется и тебе просто поверить мне, а нам обоим — довериться Косоглазому. Или у нас ничего не выйдет. Разве я не права?
