вцепился в подлокотники своего кресла. А Чарт не выказывал напряжения, только по временам поднимал брови при виде особенно мощного всплеска. Затем все небо над головой оказалось исчерченным огненными вспышками, послышался слабый дребезжащий удар, и Марк посмотрел вверх, опасаясь, что камень разбил прозрачный колпак флаутера. И увидел мерцающий отблеск Кольца, белую ленту, едва различимую на синем небе. Колпак был целехонек.
Ударил еще один камень; Марк вздрогнул. Услышав, что Мораг захихикала, он принудил себя смотреть вниз. Вода была мутная и вспененная, как в быстрой реке, текущей сквозь пороги, хотя под ней была глубина — донные скалы лежали в добрых сотнях метрах под волнами.
— Потрясающе, — сказал Чарт. — Великолепно! «Да, в своем роде великолепно, — подумал Марк. — Признаю. Но эта красота не компенсирует потерю половины планеты».
— Смотрите! — вскрикнул Чарт и показал вверх, в зенит.
Огромная каменная глыба рушилась вниз, прямо по их курсу, прочерчивая в воздухе слепящую белую полосу. Ударила в воду, вызвав мощный взрыв: столб пара взвился на сотню метров и полетел по ветру. Колпак флаутера покрылся брызгами, но через секунду автоматически очистился и опять стал прозрачным.
— Хотелось бы составить по-настоящему четкое понятие об ианцах в период их величия, — пробормотал Чарт. — Постановщики оставили очень точную картину, как мне кажется, но вот над чем я ломаю голову — над уцелевшими. Марк!
— Да?
— Вы знаете людей. Представьте себе, что с человечеством случилась настоящая беда — давно, когда еще не было Врат. Представьте… ну, например, войну! Вы знаете, что такое война?
— Знаю.
— Или бедствие другого рода, которое уничтожило цивилизацию. Вы сможете поверить, что человечество было бы сломлено настолько, что не надеялось вновь подняться?
— Наверное… наверное, могу, — сказал Марк. — Но только, если общество стало бы первобытным, как у здешних дикарей.
— Именно так. Эти самые дикари, к которым мы летим… Человечество могло бы впасть в такое же состояние, но даже в этом случае, я уверен, спустя несколько столетий оно опять принялось бы за дело, а не погрязло в варварстве на десять тысяч лет. — Он говорил, не обращая внимания на стену огненного дождя, на бурлящий, встающий дыбом океан. — Но цивилизованные ианцы! Невероятно! Забыли все. Оставили в забвении вершины достижений предков и явно довольны таким существованием.
— Не так уж довольны, — отозвалась Мораг с заднего сиденья.
— Ты об этих — «обезьянках»? Понимаю. В их поведении — явный протест. Но он был спровоцирован контактом с человечеством сто лет назад, а что такое век в сравнении с предыдущими девяноста пятью столетиями? Получается так, словно Постановщики были другой породы, верно? Ничтожная группа, образец инициативы, самобытности, предприимчивости. И когда она исчезла… — Чарт потер руки, словно отряхивая песок с ладоней. — Но ведь они были той же породы, а?
— Не встречал предположений, что это был другой народ, — сказал Марк.
— А как насчет дикарей?
— Сам я их не видел. Но есть описания — вы можете свериться с информатом. Физически не отличаются от других ианцев, только невелики ростом и истощены.
— Понятно. Ага! Впереди вода почище — уходим из зоны метеоритов.
По колпаку снова ударило, и снова ничего не случилось — флаутер неколебимо держал курс.
Они нашли группу дикарей через полчаса после того, как достигли берегов Южного континента. Чарт привел флаутер в состояние невидимости, и машина беззвучно спланировала на красноватый береговой песок.
Дикарей было двадцать — двадцать пять. Голые; только вокруг шеи и талии гирлянды из листьев. Примерно поровну мужчин и женщин, плюс двое маленьких детей на руках. Дикари добывали песчаных червей, выкапывая их пальцами ног. Сейчас они не охотились, а ели этих червей. Только двое не принимали пищу, а уносили свою добычу; оба были мужчинами, и они бежали к женщинам, нянчащим детей. Отдали им примерно половину добытого.
— Отцы? — спросил Чарт.
— Нет, вряд ли, — подумав, ответил Марк. — Я припомнил кое-что из записей в информате. Они заботятся о детях поочередно. Это рудиментарный вариант отношений у северян. Вы знаете, что там новорожденных отправляют в специальных контейнерах к родственникам в другой город и пять-шесть лет дети не видят своих настоящих родителей?
— Конечно. Я изучал семейные отношения ианцев. — Чарт сосредоточенно разглядывал дикарей. — М-да, физически они очень похожи на северян… А не послушать ли, как они разговаривают?
Он щелкнул кнопкой. За этим ничего не последовало, и Марк спросил, в чем дело.
— Я послал туда невидимый микрофон, — объяснил Чарт. — Они не слишком разговорчивы, а? Ну-ка… — Он повернул ручку, и в кабине стал слышен
