одетых в штатское детектива.
К Мэнерингу подошел сержант полиции.
— Мистер Бристоу ждет вас, сэр. Дежурный проводит вас к нему.
Дежурный был пожилой, болезненного вида мужчина, одетый в форму, но без каски. Полицейский без каски всегда выглядит немного странно, как если бы это был мужчина в подтяжках. Кроме того, он смотрел на Мэнеринга так, как Этель на новых посетителей в их доме. Дежурный повел его вниз по лестнице, туда, где находились камеры. Мэнеринг увидел Бристоу, который стоял спиной к открытой камере рядом с тюремным надзирателем, и услышал голос Давида:
— Мне больше нечего вам сказать.
— Вы еще одумаетесь, — ответил ему Бристоу.
Он повернулся, вероятно, услышав, шаги по лестнице, и, увидев Мэнеринга, сказал:
— Добрый вечер, мистер Мэнеринг.
Тот так же официально ответил:
— Добрый вечер, инспектор. Благодарю вас за разрешение поговорить с заключенным.
Мэнеринг вошел в камеру.
— Привет, Давид. Не знаю, что случилось, но помогу тебе как можно скорее выпутаться из этого положения.
Мэнеринг ожидал, что Давид встретит его с радостью и нетерпением, что он надеется на помощь шефа и уверен в ней. А вместо этого молодой человек неподвижно стоял спиной к узкой койке, губы его были сжаты, а глаза ничего не выражали. Он выглядел так, будто у него страшно болела голова. Волосы были растрепаны, а над правым глазом висела прядь волос, которую он даже не пытался отвести. Щеки его уже заросли щетиной.
— Добрый вечер, сэр, — приглушенным голосом ответил Давид.
— Ты обращался к доктору по поводу своей головы?
— Мне не нужен доктор.
— Почему вы говорите о докторе? — вмешался в разговор Бристоу.
Мэнеринг пояснил:
— Он сегодня днем сильно ударился головой о лестницу.
А сам недоумевал, что происходит с Давидом? Несколько часов назад он был свидетелем того, как Давид вышел из себя в разговоре с Читтерингом, чего раньше за ним не наблюдалось. А теперь он был так подавлен, что это немного объясняло его нежелание обращаться к официальной помощи.
— Если нужен доктор… — начал было Бристоу, но Давид грубо прервал его.
— Я уже сказал вам, что мне не нужен доктор. Я хочу только одного, чтобы меня оставили в покое.
— Вы можете поговорить с заключенным не более пяти минут, — обратился Бристоу к Мэнерингу и, выйдя из камеры, закрыл за собой дверь.
— Я не знаю, как это все случилось, но сделаю все, чтобы помочь тебе, — сказал Мэнеринг. — Ты послал за адвокатом?
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что я не могу позволить себе нанять адвоката.
— Почему ты не попросил полицию известить меня о том, что произошло? Я все сделаю, чтобы помочь тебе. Чем больше я буду знать о случившемся, тем лучше сможет подготовиться адвокат к твоей защите, а я найму самого толкового адвоката.
— Вы прекрасно знаете, почему я не послал за вами, — твердым голосом ответил Давид.
— Давид, что с тобой происходит? — Мэнеринг почувствовал, что теряет терпение, да и мудрено в такой ситуации не почувствовать раздражения. Он никак не мог понять причины такого поведения Давида. Мальчик был с ним так же груб, как недавно с Читтерингом.
— Если ты не объяснишь мне, в чем дело, я не смогу помочь тебе.
— Ну, передо мной-то нечего лицемерить, — вдруг взорвался Давид. — Вы втянули меня в это дело, так с какой же стати вы будете меня из этого вызволять?
Мэнеринг усилием воли заставил себя промолчать. Отвечать в таком же тоне не было смысла. Он прошелся по камере и сел на единственный стул.
— Прошу тебя, попытайся быть объективным, — сказал он спокойным голосом. — У нас всего три минуты. Что заставило тебя думать, будто я причина всего случившегося?
— Ведь это вы взяли его.
— Ты имеешь в виду миниатюру меча?
— А что же еще я могу иметь в виду?
— Когда я покинул дом через полчаса после твоего ухода, меч был на месте, — сказал Мэнеринг.
